Все мужики одинаковы!
Что распоследний нищий, что царь...распоследний!
Как коленки лобзать и на простыни льняные тащить, так "О, Инанна, о свет очей моих", а как жениться, - и ведь сама, сама предложила, от них дождешься! - так сразу найдется сотня причин, почему этого делать ну никак нельзя. Коня она, понимаешь ли, любовью своей со свету сжила. И дался им этот конь! Хотя да, жеребчик был ничего себе так. Хотя бы не разговаривал и не оправдывался, как какой-нибудь жалкий финикиец.
И удушить Гильгамеша прямо там же, на месте, вот этим самым плетеным пояском, не было никакой возможности, потому что он, во-первых, сильнее и эту могучую шею еще и не ухватишь, а во-вторых, жалко пояс. Ну а в-третьих, какой ни завалящий, а царь, и припрятать его в выгребной яме совершенно не культурно. Нет! Нет, этот жалкий мерзавец должен подохнуть на глазах у всех, униженный и обесчещенный, как сама оскорбленная богиня.
И совсем не имеет значения, что честь свою она оставила где-то еще задолго до могучих объятий героя.

О, Иштар была зла. Так зла, что не могла усидеть на месте, металась по изукрашенным покоям и швыряла все, что могла поднять. Или хотя бы пинала то, что могла сдвинуть, не особо заботясь о сохранности хрупких девичьих косточек. Богиня ведь. Сунувшийся было верховный жрец кубарем вылетел из дверей прямо вместе с подносом фруктов, правда, теперь нахлобученным на благородную лысину, зато осознавший, что сегодня богини любви нет дома, есть только темноокая богиня войны, жаждущая крови и отмщения.
То, что город еще не бился в агонии сражений без смысла и цели, было заслугой желания Астарты сначала расквитаться с обидчиком жестоко и прилюдно. А если все жители вырежут друг друга, то кто же будет смотреть, как возлюбленный лугаль их падет? Тщеславная богиня жаждала зрителей и оваций.

Один кувшин с вином она грохнула об пол. И тут же отскочила от предсказуемо расплескавшейся багровой лужи. Брызги были везде. На стенах, на занавесях, даже на самой Иштар. И расхохоталась. Нет, это не было веселье, смех получился на диво истерический, и где-то внизу служители прекрасной торопливо искали, где бы им спрятаться, дабы переждать начинающуюся бурю.
Драгоценная бабуля явилась как раз в тот момент, когда несчастная внученька присосалась ко второму, выжившему кувшину, твердо решив вот прямо сейчас утопиться в алкоголе назло всем своим любовникам, поклонникам и последователям.
- А, ты вовремя, - с маниакальным блеском в глазах возвестила она родственнице, оторвавшись, наконец, от сосуда и кривя в усмешке губы в темно-красных пятнах. - Я сейчас напьюсь и умру. А потом его убью.
Нелогичная последовательность действий Иштар нимало не смутила.

Упражняться в логических изысканиях Иштар не любила никогда. Даже будучи доброй, довольной и слегка блаженной, как после хорошей горячей ванны с ароматными травами или после хорошего же секса. Впрочем, другого у нее обычно и не бывало, любовников богиня автоматически наделяла даром ублажать женщину, на долгий или краткий срок, в зависимости от отношений. Не хотелось, знаете ли, разочаровываться.
Мужчины, они и без неудачных постельных сцен способны разочаровать на всю оставшуюся жизнь.

- Почему не убьешь? - кровожадно поинтересовалась Инанна. - Черепки острые, берешь один такой и вскрываешь гаду горло. А потом режешь себе вены и трагически погибаешь.
Конечно же, завершать свою прекрасную жизнь суицидом она не собиралась.
Боги, говорят, в принципе на такое способны, как и на самопожертвование, скандинав Один вон глаз добровольно отдал и к дереву прибился. Но что с северянина взять? Ледяным ветром мозги застудило, да и вообще, ну мужик же, ну что хорошего от него ждать.

- А что, любимый дедушка опять накосячил? - спросила она, едва заметно выделяя интонацией слово "опять".
Право на ошибки и идиотизм она признавала за всеми дражайшими многочисленными родственниками, все мы не без грешка, тем и прекрасны. Но сейчас в голове выстроилась нехитрая логическая цепочка: все мужики козлы, Энлиль тоже мужик, следовательно - козел.
В чем повинны несчастные рогатые зверюшки, история так и умалчивает по сей день.
Мысли обиженной богини каждый раз съезжали на одну и ту же колею. Человек, у которого болит нога, будет думать о ноге. Баба, которую кинул хахаль, будет думать об этом самом хахале, причем в самом что ни на есть кровавом ключе. Иная женщина, может, и поостережется на мужчину руку поднимать, да и силенок не хватит, но Иштар была отнюдь не обычной девицей.
Но мысль покалечить дедулю ей еще в голову не приходила. Хотя и была заманчивой. Хотя и была глупой.
Ну вот даже если предположить, что грохнуть Энлиля удастся, что дальше-то? Вот то-то и оно...

Шваркнув и вторым, пустым уже кувшином об пол и потоптав самые крупные черепки, - хруст должен был символизировать хруст ломаемых костей лугаля - богиня рывком открыла дверь и рявкнула в коридор:
- Принесите еще вина! Два кувшина, - и, подумав, добавила. - Лучше четыре! И пива!
А еще лучше сразу в бадье. Чтобы они вдвоем с бабушкой в прямом смысле в вине утопились. Но - как же отказать себе в удовольствии погонять жрецов туда-сюда лишний раз. Что потребуется добавка, Иштар даже не сомневалась.
- Гильгамеш - негодяй, я ему никогда не прощу, - возвестила, обернувшись таки к Нинлиль.
Жрецы принесли выпивку. И смылись побыстрее, пока в них не прилетело ничем тяжелым.
Они прекрасно знали, что бывают дни, когда обожаемую богиню, как и любую женщину, лучше лишний раз не раздражать.

Защищать кого бы то ни было она не собиралась. Тем более, дедушку от бабушки. Сам виноват, что женился. Ну, в смысле, хорошо, что женился, иначе бы не было на этом свете прекрасной и замечательной Иштар, но все равно -  сам дурак. Только боги могут быть столь мудры, дальновидны - и столь слепы и подвержены страстям, которые сами же и придумали.
Как богиня войны и секса, потрахаться и дать кому-нибудь в морду Иштар была всегда не прочь. Неважно, в каком порядке.

- Я?! - высказала свое отношение к семейным разборкам уже вслух. - Да я ему б еще и добавила! Да что он мне сделает вообще? В угол поставит?! Я уже взрослая, я могу делать, что угодно!
В целом, разговор двух родственниц напоминал беседу двух глухих, когда каждая говорила о чем-то своем, вроде как отвечая на реплики, но если задуматься... а вот задумываться у обеих явно не получалось, вселенская обида в крови тесно смешалась с алкоголем, и потому всё божественное существо алкало возмездия, не суть по какому поводу. Бабы, они такие: сама придумала - сама обиделась - сама отомстила - сама простила. А виновник и по совместительству жертва всего это безобразия даже и не в курсе.
Но дедушку однозначно надо было наказать. Чтоб неповадно. Это пресловутая женская солидарность.
- А ты его это...супружеского долга лиши.
Как по ней, отказ в сексе был очень-очень даже суровым наказанием. А уж забрать саму возможность им заниматься...
- Или...или... о! - мучительные рассуждения вслух пришли в логическому заключению. - А давай мы его вообще неспособным на секс сделаем!
Это да, это мы можем, умеем, практикуем. Чудное название "импотенция" людишки еще не придумали, но смысл действа ясен. Правда, над богами такую штуку Инанна еще не проворачивала, но если пьяному человеку море по колено, то нетрезвому божеству и глава пантеона по силам. Воображаемым.

- Он на мне жениться не захотел! - взорвалась Иштар, переходя уже на крик. - ОН! НА МНЕ! НЕ ЗАХОТЕЛ!
Подлец, мерзавец, негодяй, скотина и прочие эпитеты, которыми она могла бы наделить лугаля, застряли в глотке, зато щедро были политы вином, которое заодно выплескивалось на грудь и подол, но на это внимания можно не обращать. Ой, да какая разница, красное и красное, и пусть все думают, что это кровь невинных жертв, которых богиня в ярости порвала голыми руками. И зубами.
- Трус несчастный! - с этими словами она энергично махнула рукой. Той самой, в которой кувшин. Вино плеснуло на Нинлиль, превращая и ее в подобие девы войны. - Ой! Ой, прости, я тебе сейчас дам другое платье.
Отшвырнув кувшин, - он предсказуемо перевернулся, разбился и разлил остатки жидкости - кинулась к ложу, на котором как раз валялось несколько нарядов, один из которых Иштар вручила бабуле.
Довольно фривольный наряд, надо сказать.

Отредактировано Ishtar (2014-06-15 17:36:33)

Общее недовольство жизнью и мужиками в сумме с алкоголем давало синергетический эффект. Богинь несло. Да еще так быстро, что удивительно даже. Века возлияний, казалось, должны были наложить отпечаток, научить сопротивляемости винным парам. Но если хочешь напиться - долго ли умеючи?
То, что Энлиль кобель - далеко не новость. Так ведь и бабушка не невинная козочка. Да кто из богов вообще фанатично моногамен, воздержан и скромен? Сама сущность тех, кто требует людского поклонения, не давала от этой самой скромности трагично и скоропостижно помереть.

Порыв ветра толкнул Иштар на постель, на ногах она не удержалась. Побарахтавшись в собственных разбросанных тряпках, все же села, являя собой прекрасную иллюстрацию к "я упала с сеновала, тормозила чем попало". И неважно, что сеновалы актуальны для славянского пантеона - в простынях богини щедро были рассыпаны душистые травы, хоть она и не помнила, лежат ли они там по ее велению или же просто сама опрокинула очередной букет, пока виртуозно раскидывала вещи, громя комнату. Тонкий стебелек запутался в прядях, Инанна вынула его, повертела в пальцах и неожиданно икнула.
- Вот ну что ты делаешь, а? - неубедительно возмутилась. - Я тебе что, очередная дедушкина шлюха?
Мысль вилась вокруг головы, но никак не могла попасть внутрь. Вскочив, Иштар стремительно пересекла комнату, чтобы присосаться к очередном кувшину, потому что все еще ощущала себя прискорбно трезвой и адекватной.
Хотя адекватной не была никогда в жизни.
Но с дедушкой не трахалась. Идея была нова и свежа. Но небезопасна для озвучивания.
И вообще, козел он.
Хотя зоофилия таки входила в длинный список достоинств богини.

- Не жениться не захотел, а на мне не захотел! - рявкнула Астарта, оскорбленная в лучших чувствах. - Улавливаешь разницу? Кто он и кто я! Я не просто его убью, я весь город подниму на войну, пусть они умирают, зная, что какой-то трусливый пес обесчестил женщину и испугался!
Хотя эту самую женщину обесчестили давно, и она сама не помнит, кто.
- О, а тебе идет, - легко переключила внимание, разглядывая бабушку в собственном платье. - Такая хорошенькая, что Энлиль слепой тупица. И я его растопчу.
Последняя фраза не относилась к главе пантеона, эмоции снова унесли буйную Иштар в неведомые дали.

- Заставлю землю жрать. Отдаться сотне рабов безмолвно, - продолжала кровожадно бухтеть богиня, бегая в мокром грязном наряде. - Конь! Конь ему не понравился! Ну да ладно, сам будешь с козами на виду у всех сношаться, с жирными коровами. С быками.
Маниакальный взгляд Инанны снова остановился на Нинлиль.
- Мне срочно нужен бык-насильник.

- Не развоплотишь, - расхохоталась Астарта. - Неправда, ты меня любишь.
С горячей убедительностью заявила она, патетично взмахивая руками и устремляя на Нинлиль лихорадочный взор. Впрочем, тень сомнения набежала на прекрасное личико, Иштар подозрительно прищурилась, уперла руки в боки в лучших традициях рашн баба, коих еще не существовало в помине, но с которыми все будут далее сравнивать эту пафосную позу.
- Ведь любишь? Хоть ты меня любишь?!
Она, конечно же, преувеличивала. В одном только этом городе у нее были десятки жрецов и жриц, сотни почитателей, некоторое количество любовников, многие из них даже не догадывались, что делят ложе с капризной богиней. Ее любили и ей поклонялись. Но какая женщина упустит случай потребовать лишнего признания?
Пусть даже и у собственной бабушки.

Хорошо быть богиней.
Ну правда, хорошо.
Можно вывалиться из собственного храма на слегка заплетающихся ногах, в изгвазданном платье, и никто не обратит на это внимания, никто просто не посмотрит в их сторону. Даже в легком опьянении она прекрасно помнила, что являть свой светлый лик желательно только тогда, когда уверена в красоте и адекватности этого самого лика.
- Нам нужен большоооой такой бык. С большииииим, - хихикая, показала ладонями размер.
Подумала и развела руки еще шире. Получалось уже почти что осадное копье. Ну и пусть. Горяча и сурова месть божества, которому впервые в жизни отказали, да еще кто! Человечишка!
- А потом, потом...потом он нападет на этого мерзавца и покроет его, как последнюю корову. Ой, коровка, - их как раз несло мимо вечернего рынка.
Торговля уже свернулась, пастухи разбирали непроданный товар, чтобы привести его сюда завтра с утра.
В каком-то доме супружеская пара молилась ей самой. Иштар словно магнитом потянуло в ту сторону. Пара просила о ребеночке. "Ааа, что три раза мучиться", - решила богиня и одарила сразу тройней. Как будет мучиться при родах эта несчастная женщина, Иштар не подумала. Ну, помолится еще раз. Ей же.

За городом было почти пустынно. Конечно, кто ж сунется разбойничать там, где правит прославленный полководец. Ну совсем идиотами быть надо. Или очень умными.
- Люди же не виноваты, что он такой, правда? Если людей сейчас перебить, кто мне молиться будет?! - бурно жестикулируя и живя активной внутренней жизнью.
Какое-то стадо мирно паслось на берегу Евфрата. Путаясь в юбке и высоких зарослях травы, Иштар устремилась туда. Споткнулась о молоденького пастушонка, нахально дрыхнущего в зарослях. Выругалась не приличествующим богине образом, но милостиво отступила, не стала карать неразумного смертного. Просто наслала на него яркий эротический сон, от которого мальчишка явственно застонал.
Остановилась, покусывая губу.
- Как-то это слабовато, не находишь? - спросила, нахмурившись.
Сердце просило грандиозного.