In Gods We Trust |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » In Gods We Trust » Незавершенные эпизоды » (19.08.1916) Позволь мне тебя спасти
Время действия: 19-20 августа 1916 года, Первая Мировая война
Участники: Фригг, Эрешкигаль
Место событий: Карпатский фронт, Румыния, область Добруджа.
Описание: Над смертным ложем умирающего солдата склоняются две женщины. Одна пытается удержать в нём угасающую жизнь и спасти любой ценой. Вторая равнодушно разглаживает пальцами его бледный лоб и готовится закрыть ему глаза. Ради любви и семьи. Ради смерти. Вот зачем они здесь.
Отредактировано Ereshkigal (2014-06-16 22:08:51)
Воздух пропах потом, кровью и смертью. Удушливый аромат войны расползался по палатам и коридорам двухэтажного здания. И сплетался с жарой, от которой хотелось стащить платок с рыжих волосы, расстегнуть ворот платья, а еще лучше снять его. Отстирать кровь и рвоту несчастных, пострадавших в этой долгой войне. Фригг помнила и другие войны, не менее долгие, не менее кровавые. Их привкус оставался с ней надолго, вызывая отвращение. Богам не снятся кошмары, их не мучают угрызения совести, они выше этого. Но она все равно помнила, морщилась и хотела забыть. Ее жизнь насчитывала тысячелетия, в которые происходило разное. Ее провидение показывало картины будущего разных людей, которые она бережно хранила не выдавая никому, даже когда хотелось. В дни войны Фригг ощущала себя не королевой скандинавских богов, не женой великого Одина, а беспомощной женщиной. И боги должны соблюдать законы вселенной – люди должны умирать. Но почему так жестоко?
Фригг остановилась у очередной палаты, поудобнее перехватывая коробку с бинтами для перевязки. И заметила в тени угла хрупкую, совсем еще девичью фигурку. И Фригг присмотрелась. Чуть больше внимания, и тени открыли ее взору девушку, совсем еще девочку, облаченную в темное платье с глухим воротником и завышенной талией. Богиня подавила улыбку, совершенно не к месту. И сделала несколько шагов.
- Здравствуй, девочка.
Светлые тонкие волосы, бледное личико, голубые глаза. Сколько же тебе, милая, лет? И сколько же ты замужем?
Девочка посмотрела на богиню, а затрепетавшие ресницы выдали готовые пролиться слезы. И все стало просто и понятно. Фригга взглянула в палату, всматриваясь в тело на кровати. Девочка ждала, что будет дальше: выйдет ли она отсюда вдовой или увезет покалеченного, но живого мужа.
- Как тебя зовут?
- Наталья.
Русская. Точно, она же и спрашивала на русском. Хотя в госпитале было полно и румынских солдат – бой принимали объеденные войска, да и находились они в Румынии.
- А как его зовут? – Кивок в стороны палаты.
- Сергей.
Фригг подошла вплотную к девочке – нет, женщине, жене, будущей матери – и коснулась ее руки своей:
- Иди поспать, милая. А с ним все будет хорошо.
Не те вещи, что могла обещать Фригг, не властная над жизнью и смертью, но она могла хоть немного облегчить страх Натальи.
- Иди, - Фригг ласково коснулась живота под тканью платья, погладила его, передавая будущей матери ощущение спокойствия. Иллюзия, морок, но действенный в таких ситуациях. – Позаботься о ребенке.
«А я позабочусь о твоем муже…»
Наталья ушла, а богиня шагнула в палату и остановилась, рассматривая женщину в одежде медсестры. На ее лице не было удивления, но и радости от появления кого-то чужого там, где она собиралась помогать, тоже не было.
Фригг молчала, ожидая, когда гостья подаст голос.
[AVA]http://sd.uploads.ru/t/pi4lZ.jpg[/AVA]Запах смерти повсюду. Всюду скорбь и отчаяние. Госпиталь - это ворота, если подумать. Ворота, из которых мало кто выходит обратно, особенно на войне. Антисанитария довершает то, что не успевают сделать ранения и кровопотеря. Хирурги оперируют в условиях, далёких от идеальных, без анестезии и, зачастую, даже без нужных инструментов. Режут по-живому и, ко всему привычные, даже не морщатся от диких криков пациента.
Эрешкигаль, на которую никто не обращал внимания, уже неделю ходила по коридорам румынского госпиталя в облике медсестры. Тихую сестру Милицу даже никто не помнил в лицо: богиня могла быть незаметной, если хотела. Освободившись из Иркаллы, хозяйка подземного мира заново узнавала людей. Те, в сущности, оставались такими же, как и многие тысячи лет назад, убивая себе подобных из прихоти. И умирали так же.
Смуглая рука гладила умирающих по затылку, чёрные глаза ловили стекленеющий взгляд - и солдаты угасающим сознанием понимали, кого видят. Это была не её страна, не её люди, но Эрешкигаль никто не мешал. Если в этой земле и были свои боги смерти, то они молчали и не вмешивались. Чем дольше хозяйка Иркаллы оставалась в госпитале Добруджи, тем чаще в нём умирали больные. Внезапно обрывалась жизнь тех, кто благополучно пережил сложную операцию и кто, казалось бы, имел неплохие шансы выжить.
А потом появилась она. Эрешкигаль не сразу поняла, кто ей мешает, но ощутила чужое божественное присутствие. В госпитале оказалась целительница, отгоняющая смерть, и богиня подземного мира решила во что бы то ни стало изгнать её с территории, которую уже привыкла считать своей. Это был дом смерти, а не жизни. Эрешкигаль превратила госпиталь Добруджи в свой алтарь, который придавал ей сил. Забытой богине Междуречья уже давно не приносили даров, и она слабела. Теперь же, когда появился шанс всё изменить, образовалась досадная помеха.
И вот теперь шумерская богиня снова вглядывалась в лицо умирающего. Русский солдат, раненный в живот, практически не имел шансов выжить. Рука с красивыми тонкими пальцами, явно недолго державшими оружие, была ледяной и почти не отличалась по цвету от сероватой больничной простыни.
- Засыпай, - шептала Эрешкигаль, и больной слабо застонал, чувствуя холод. - Я заберу тебя, слышишь? В моём царстве темно и тихо, ты всё забудешь и больше не будешь страдать. Засыпай скорей...
И вот тогда, когда солдат уже практически переступил черту, отделявшую жизнь от смерти, тихо прошелестела одежда, и хозяйка Иркаллы повернула голову. Женский силуэт белел на фоне тёмного дверного проёма, и Эрешкигаль почти почувствовала, как жертва ускользает от неё.
- Уходи, - сказала Эрешкигаль по-румынски. - Он скоро умрёт, не мешай ему. Ты зря явилась сюда... кем бы ты ни была.
Солдат приоткрыл глаза:
- Наталья, - прошептал он, ища кого-то взглядом. Слабые пальцы коснулись запястья Эрешкигаль. - Наташенька, это ты?
- Да, - улыбнулась Эрешкигаль, зная, что сейчас ему не разглядеть её лица. - Я здесь. Спи, Серёжа.
Отредактировано Ereshkigal (2014-06-19 20:12:11)
[AVA]http://i.imgur.com/N5s5aQs.png[/AVA]
Фригг сразу узнала это ощущение. Такая аура исходила от Хель, богини смерти ее родного пантеона. Она была нечастой гостьей в чертогах верховной богини, а в конечном счете забрала одно из главных ее сокровищ – сына, Бальдра, ее весеннего мальчика. С тех самых пор они с Хель больше не встречались, а Фригг испытывала практически отвращение к ней.
Кем же была эта женщина, склонившаяся над раненым? Она шептала то ли слова утешения, то ли слова обещания. И Сергей начал успокаиваться. Да, благословенное облегчение смерти, где нет ни слез, ни боли, ни будущего. Возможно, если бы Фригга не видела в коридоре его жену, она бы и ушла. Потому, что есть те, кто принадлежат смерти, на чьем лбу лежит незримая для всех печать освобождения. Вот только она видела эту печать и хотела ее стереть. Подошла с другой стороны кровати, поставив коробку с бинтами на подоконник. И внимательно взглянула на мужчину, потом на богиню смерти.
- Хочешь забрать? – она едва коснулась пальцами лба Сережи, его глаза закрылись. В этом не было ничего чудесного, просто женское прикосновение несет успокоение. Так распорядилась природа, одаривая представительниц прекрасного пола всем, чтобы нести своим мужам облегчение. – Наташа – его жена. Стояла тут под дверью. А через несколько месяцев у него родится сын. Будет похож на отца. Наташа больше не выйдет замуж, и каждый раз, когда будет смотреть на сына, будет вспоминать его отца. Того, кого любила сильнее всего на свете, но кого почти не знала, они не успели побыть мужем и женой, чтобы оценить дар их брака. Забрав одну жизнь, не дав ему шанса, ты изменишь еще две. Те две, которые пока еще могут долгими и счастливыми. Превратишь их в осколки, где один будет знаком с отцом только по рассказам других, а она так и не узнает, как сильно можно любить собственного ребенка. Потому, что невозможно смотреть в глаза сына и видеть глаза мужа. Покойного мужа.
[AVA]http://sd.uploads.ru/t/pi4lZ.jpg[/AVA]Эрешкигаль не собиралась упускать никого из тех, кого выбрала. Она не позволяла уйти даже тем, кто ступил на путь выздоровления. Так с чего же ей лишать свой алтарь ещё одной жертвы? Красивых слов о том, что Сергея ждут жена и нерождённый ребёнок было явно недостаточно. Богиня уже забирала десятки таких же молодых мужчин, почти мальчиков, которым ещё жить да жить. Но судьба распорядилась так, что они встретили Эрешкигаль.
- Я не просто хочу его забрать, - с вызовом произнесла хозяйка Иркаллы. - Я его заберу. Чувствуешь? Его час уже близок, и совсем скоро даже ты будешь не в силах ему помочь. Слишком мало жизни осталось в этом слабом теле, он уже почти мой.
Она говорила по-румынски с еле заметным южным акцентом, чтобы больному слова богини казались убаюкивающей колыбельной - как в детстве, когда мать пела над кроваткой маленького Серёжи.
- Я не знаю, что будет с его семьёй, да мне и не хочется знать. Мне не ведомы пути живых, зато я знаю пути мёртвых. И этот человек, которого ты хочешь спасти, уже ступил на дорогу без возврата.
Богиня наклонилась, чтобы поцеловать бледный лоб умирающего. Леденящий холод влился в тело солдата с её прикосновением, и сердце сбилось с ритма. Сергей потерял сознание, и Эрешкигаль была уверена, что он больше не очнётся.
- Прости, - покачала головой шумерская богиня, отходя на пару шагов от постели умирающего. Мне нет дела до живых. Но тебе, я вижу, есть. Кто же ты?
Она не любила, когда вмешиваются в её дела. У каждого бога есть свои обязанности - кто-то сеет раздор и разжигает распри, кто-то хранит мир и покой. А кто-то забирает истерзанные души, кто-то приходит, чтобы забрать в темноту. Да, боги воевали и ссорились из-за сущих пустяков, ревновали и ненавидели. Но порядок вещей должен сохраняться несмотря ни на что. Если человек должен умереть, он умрёт. Эрешкигаль верила в это, потому что ей было выгодно.
Отредактировано Ereshkigal (2014-06-22 18:03:12)
[AVA]http://i.imgur.com/N5s5aQs.png[/AVA]
Фригг чувствовала, но не собиралась так просто отступать. Пока обе его ноги не переступят порог подземного царства, она будет бороться. С любого пути можно свернуть, даже того, который по преданию ведет в Нифльхейм, просто очень сложно. Но всегда помогает тот, кто держит, пытается. Ведь пытаться не запретишь.
- Пока он не переступил порог твоего царства, он все еще принадлежит жизни. – Сухо напомнила скандинавка.
Стоило женщине отойти, как Фригг опустилась на край постели, намочила салфетку в стоящем на тумбе тазике и аккуратно положила ее на лоб. Горячка то накатывала, то отпускала, в бреду он звал кого-то, но разобрать всегда можно было с трудом, слишком потрескавшиеся от жажды были губы у него.
- Фригг, - ответ прозвучал тихо, но посланница смерти могла его расслышать, - жена повелителя Вальгаллы.
Интересно, скажет ли это что-то посланнице смерти? И откуда она сама?
- Я встречалась с твоей… соратницей. Хель. Она уже отбирала у меня самое ценное, - двоих сыновей отпустила Фригг в подземное царство, пусть и виноватой в этом была не Хель, а ее отец. Но от этого легче не становилось. И хотя с годами боль притупилась настолько, что чувство ненависти к Локи и его порождениям отступило, от тоски это не избавило. А мальчик на грязных простынях, разметавшийся в блаженном беспамятстве, напоминал ей Бальдра. Фригг вопросительно смотрела на чужую богиню, ожидая, что та представится.
[AVA]http://sd.uploads.ru/t/pi4lZ.jpg[/AVA]Эрешкигаль тоже отступать не собиралась. И более того, она решила, что не будет пока забирать жизнь Сергея. Гораздо интереснее было посмотреть на попытки целительницы спасти того, кого отчаялись вытащить лучшие человеческие доктора. Впрочем, что могут знать люди о жизни и смерти? Они до сих пор думают, что душу можно удержать в теле, залатав рану некрасивыми стежками.
Богиня отошла ещё на несколько шагов, чтобы Фригг было удобнее ухаживать за умирающим, и чинно сложила руки на коленях. Имя скандинавского божества было ей незнакомо: северный пантеон и южный если и пересекались когда-то, то хозяйка Иркаллы этот момент пропустила, сидя у себя в подземном царстве.
- Эрешкигаль моё имя, - церемонно и нарочито нараспев представилась женщина, удерживая улыбку. Ситуация стала казаться ей почти забавной. - Хозяйкой Иркаллы называли меня цари Междуречья, владычицей мёртвых.
И прибавила уже совсем другим, деловым тоном:
- Как ты понимаешь, жена повелителя Валгаллы, я не спасаю чужие жизни. И я тоже отбираю, как Хель. Назови мне другую причину, по которой я не должна забирать этого человека. Семьи недостаточно. Он всё равно умрёт однажды, и кто-то будет оплакивать его. Зачем оттягивать неизбежное? Пусть уйдёт сейчас, не узнав старости, не увидев, как лицо его жены покроется морщинами. Я заберу его туда, где покой. Он больше не будет страдать.
Она поправила некрасивый сероватый платок, скрывавший её волосы. В этом веке носили очень неудобную, полностью скрывающую тело одежду. Эрешкигаль не нравились эти грубо сработанные вещи, но зато эта грубость, обшарпанные стены и витавший в стенах госпиталя дух уныния создавали прекрасную атмосферу для умирания. Действительно, почему бы ему умереть не сейчас?
Внезапно стены содрогнулись, где-то рядом глухо ухнул взрыв, будто вздохнуло из-под земли огромное дремлющее чудовище. В коридоре раздались крики и топот множества ног. Вскоре в палату ворвался пожилой доктор, пенсне съехало на самый кончик носа.
- Эвакуируемся! - сухо велел он. - Тех, кого нельзя перевозить, придётся оставить здесь!
Эрешкигаль улыбнулась и снова повернулась к Фригг.
- Видишь? - спросила она. - Лучше сейчас.
Отредактировано Ereshkigal (2014-06-29 15:51:06)
[AVA]http://i.imgur.com/N5s5aQs.png[/AVA]
Все больше богов спускалось на грешную землю, все чаще можно было встретить их среди людей. Особенно в войну. Боги войны благоволили к сражениям, иногда принимая непосредственное участие. Те, кто несет милосердие, стараются облегчить страдания. Ну а боги вечного покоя несут этот покой страждущим. У каждого своя роль, а Фригг лишь один раз позволила себе вмешаться в естественное течение вещей. Но это было давно, очень давно.
Никто не оспаривал роль владычицы мертвых, ее участие в судьбах мира. Но Фригг все равно не спешила сдаваться.
Пока врач не переступил порог палаты.
А вот это было уже плохо. И Фригг чувствовала привкус отчаяния вокруг. Не своего – богиня давно не ощущала подобного, оставив подобные эмоции прошлому. Чужого, человеческого, прощального. Многие останутся тут умирать. Долго и мучительно. И все, что от них останется – память. И то, не обо всех.
Фригг не спешила отступать. Подняла глаза на Эрешкигаль и спросила:
- Почему вы всегда спешите? Неужели это так приятно – слезы и боль тех, кто остается? Не даете шанса проститься, не даете возможности выжить. Приходите раньше и ждете, незримой тенью напоминая о том, что жизнь коротка и вот-вот оборвется. Трудно бороться с самой смертью, когда та обосновалась за порогом, не давая протянуть руки желающему спасти.
[AVA]http://sd.uploads.ru/t/pi4lZ.jpg[/AVA]Доктор не стал задерживаться в палате. Отдав указания, ставшие приговором для раненого Сергея, он торопливо вышел, почти выскочил в коридор. У него было много других дел, и эскулап уже забыл солдата, которого ещё совсем недавно оперировал. Но Эрешкигаль не забыла. Стоило двери хлопнуть, она снова приблизилась к Фригг и к человеку, застывшему между жизнью и смертью. Она не хотела долго играть в эту игру. Северянка говорила хорошие, правильные вещи и, вместе с тем, бесконечно наивные. На что мёртвым слёзы и боль тех, кто оплакивает их? Мёртвые ничего не помнят - там, за гранью, уже неважны ни былая привязанность, ни прожитые вместе годы. Ничто не важно.
- Ну так спаси его, Фригг, - сказала шумерская богиня. - Никто не заберёт из госпиталя этого человека. Скоро на это место посыплются бомбы, и твои старания пропадут напрасно. Спаси его для той женщины, что плачет о нём, спаси на несколько минут. А потом он умрёт в мучениях, под грохот взрыва, и я всё-таки заберу его.
Госпиталь мог стать могилой для всех тех, кто останется здесь без присмотра врачей. Последняя жертва, которую она соберёт с этого места, думала Эрешкигаль, прежде чем отправиться на поиски новой добычи.
- И я не спешу, - возразила она Фригг. - Всё равно те, кого я выбрала, рано или поздно оказываются в моей власти. Смерть может ждать бесконечно долго. Но тебе не нужно ждать, я отдаю его тебе. Лечи! А я останусь здесь, с тобой и с ним, и просто подожду.
Дверь приоткрылась снова, и в дверном проёме показалось бледное личико Наташи. Она видела доктора, деловито раздающего приказы, видела медицинских сестёр, которые уносили раненых, и не понимала, почему не хотят уносить её Серёженьку. Присутствие двух женщин у постели больного немного успокоило её, и Наталья спросила дрожащим голосом:
- Куда его повезут?
Эрешкигаль направилась к ней, протянула к ней руки, как бы желая утешить. Но её слова были беспощадно жестоки.
- Мне так жаль, моя дорогая, - она произнесла эти слова по-русски, чтобы Наталья поняла. - Но он останется здесь.
"Навсегда", могла бы добавить она, но всё было понятно и так.
Отредактировано Ereshkigal (2014-07-19 21:36:27)
[AVA]http://i.imgur.com/N5s5aQs.png[/AVA]
В словах Эрешкигаль Фригг чудился вызов.
А, может, и не чудился, может, он там и был.
Вот только помимо этого там еще звучала правда. Та самая, которой противиться не могут даже боги. Когда-то давно Фригг пришлось принять тот факт, что даже она не может изменить мир так, как ей того хочется. Что против смерти не сыграешь, и спорить с этим бесполезно. Горький опыт был, но именно этот опыт заставлял Фриггу вести себя не как богиня, а как простая смертная женщина, помнящая боль утери сына.
Со смертью не поспоришь
А Эрешкигаль была воплощением смерти.
Лечить…
Лечить Фригг не могла. Она не умела исцелять, лишь подарить какое-то забытье, чтобы боль не мучила, да позаботится вполне приземленными способами о страждущем. И богиня покачала головой. Возможно, она бы рискнула продолжить этот бессмысленный спор с чужой богиней, но в палату снова открылась дверь.
Наташа…
Вот, кто была истинной подопечной Фригг. Вот, кому она могла, если не помочь исцелиться, то облегчить боль от утраты любимого мужа и отца ребенка. А Сереженька и правда заслужил покоя, того самого, который могла ему дать Эрешкигаль.
Фригг перехватила внимание Наташи, ласково взяв молодую женщину за руку. Первое и самое важное, что той предстояло сделать – попрощаться. Они оба, такие влюбленные и молодые, заслужили прощания, пусть Сереже оно и не так нужно. Он не скажет последний слов своей жене, но там, в другом мире, ему это будет и не нужно. А вот Наташе это нужно.
- Посиди с ним, поговори с ним. Расскажи ему о том, как ты его любишь, как ты будешь его помнить, как будешь заботиться о его ребенке. Расскажи, чтобы он знал об этом.
Как ни странно, в глазах Наташи читалось понимание, ясная мысль, на которую Фригг и не рассчитывала. Ее губы дрожали, но слезы не наполнили ее глаз. Она кивнула и медленно приблизилась к кровати. Взглянула на мужа, потом обернулась к богиням:
- Ему там будет лучше, да?
Хороший вопрос.
Но ответа на него Фригг не знала. Хотя и спрашивала ту же Хель однажды, как будет Бальдру там, в ее мире.
Хель не ответила.
И сейчас богиня вместе с Наташенькой уже смотрела на Эрешкигаль, взглядом спрашивая то же, что озвучила без пяти минут вдова.
- Расскажи нам.
Вы здесь » In Gods We Trust » Незавершенные эпизоды » (19.08.1916) Позволь мне тебя спасти
