[AVA]http://i.imgur.com/ao4MlO6.png[/AVA]
У нее был роман с этим городом, длившийся, кажется, вечность. Иногда казалось, что Прага занимает столько же места в ее сердце, сколько и Один. Раз за разом богиня влюблялась, и в мужа, и в город. И все время возвращалась к обоим, хотя и не совмещала, оставляя для каждого свой уголок. Но мечтала, что однажды наступит тот день, и она сможет показать Одину красоту этого странного места: таинственного, яркого, волшебного.
Сто башен Праги звали ее, всплывая в полудремотных снах, заставляя снова и снова приезжать сюда. Ароматы каштанов, свиного колена, вафель, пива и глинтвейна смешивались в нечто особенное, стали уже чем-то неотделимым от города. Таким же неотделимым, как булыжные мостовые, радостные люди, бурление жизни. Этот город в самом центре Европы, на перекрестке дорог, развивался, менялся, взрослел, но душа его оставалась неизменной. Его душа – узкие улочки, хрустальные фигурки в сувенирных лавках, труппы актеров на Староместкой площади, целующиеся парочки на лавочках над Влтавой. Даже та безобразная Эйфелевая башня, - уменьшенная копия настоящее – возвышающая на холме, тоже была душой Праги. И неважно, что на смену домам из неотесанного серого булыжника пришли здания из стекла и стали, простым деревянным вывескам – неоновые яркие изображения, базарам – супермаркеты. Она видела этот город изнутри, знала и чувствовала его.
Фригг могла часами бродить, теряясь в хитросплетениях улиц, не уставая гулять по паркам, наслаждаться местным колоритом. И снова приходить к тому, что сюда стоит возвращаться. Тихая квартирка окнами во двор, престижная клиника, кофе по утрам в кафешке на площади, прогулка по базару.
Весна, лето, осень, зима – каждое время года было неотразимо по-своему. Но ее завораживала осень. Что-то было чудесное в звенящем от прозрачности осеннем воздухе, в шелестящих под ногами желтых листьях, в курлыкающих голубях на площадях, в теплых разноцветных шарфах и кожаных перчатках, в дыме сигарет, в том, как солнце играло на куполах башен. Осень дарила прекрасные дни, когда жара отступала, позволяя городу и его жителям погрузиться в блаженное расслабление, а нашествие туристов сводилось к минимум. Ну и правда, кто будет гулять по лужам под зонтом? Они еще вернутся, к Рождеству, но пока Прага отдыхала, купаясь в лучах осеннего солнца, умытая повзрослевшая красавица, мать своих детей. В такие минуты Фригг чувствовала родство с ней. И любила ее еще сильнее.

Она снова сюда вернулась, первый день оставив для себя и Праги, для нескольких интимных моментов между ними, которые не будут никем нарушены. И начала с привычного маршрута, с той самой точки, где начинали свой коронационный путь чешские короли, ступая по той же мостовой, чуть насмешливо улыбаясь, здороваясь с просыпающимся городом. О да, короли мнили себя воплощением высших существ на земле, но на деле были всего лишь людьми. Разными – смелыми, трусливыми, героями и предателями – но всего лишь людьми. Ей всегда было интересно наблюдать за играми в политику, за вершителями судеб, которые так и не поняли, что не все и не всегда от них зависит. А будущее настолько изменчиво, что любая мелочь может на него повлиять.
Фригга натянула перчатки, не столько потому, что руки озябли, сколько потому, что ей нравилось вливаться в общее настроение улиц. Сувенирные лавки открывались одна за другой – безумное количество подушек, шарфов, перчаток, сумок и зонтиков, хрусталя и украшений, брелоков и ручек, магнитиков, к которым Фригга питала особую слабость, собирая коллекцию. Вот и сейчас она остановилась у одной из выносных витрин, рассматривая, нет ли чего нового. А, присмотрев – выудила из кармана несколько заготовленных крон.
Утро продолжало вступать в свои права. Со всех сторон доносились голоса – чешская, русская, английская речи.
- Dobré ráno!
- И вам не хворать.
- Could you help me…
- Чудесный браслетик, вы не пожалеете о его покупке!
- Můžete mi pomoci?

…вепряче колено слишком сытное на завтрак. А вот вафли или блинчики в самый раз вместе с вкусным кофе. Можно пристроиться на лавочке, обозревая пока еще полупустую площадь – туристы не проснулись, не высыпали из ближайших отелей, они только начинают возвращаться из мира снов. Нет буйной очереди в башню ратуши. Фригга прикрывает глаза, подставляя лицо ласковым лучам солнца, какое-то время греется в них и лишь потом принимается за завтрак. Кофе обжигает небо, но за вкус корицы, в обилие ощущающемся в напитке, можно простить многое. А вафли таят во рту, оставляя после себя запах земляники – где только нашли, ведь уже не сезон?

Деятельная натура требует движения. И Фригга направилась к башне. Можно, конечно, и так пройти, но люди работают, они заслужили каждое евро, каждую крону за свой труд. Несколько хрустящих бумажек ложатся в руку приветливой женщины. Она с интересом посмотрела на гостью, пытаясь опознать – местная или туристка. Но потом качнула головой, кивнула на лифт, в котором Фригга оказалась совеем одна. Как и на смотровой площадке. Она вдохнула полной грудью, наслаждаясь этим. Такой вид можно лицезреть еще из Пражского града, преодолев безумное количество ступеней. Когда-то ей было интересно, сколько их всего в лестнице, но она так и не удосужилась сосчитать. богиня рассмеялась. Поднявшиеся туристы с недоумением посмотрели на одинокую рыжеволосую женщину. А Фригга улыбнулась им. И оставила их наедине с Прагой.

…ветерок поигрался полами пальто, коснулся длинных волос, снова умчался по своим делам. Изгибы Влтавы мягко серебрились в полуденном солнце, такие ленивые и спокойные, что не думаешь о буйном характере это красавицы. Но сколько бед приносила река, не раз выходя из берегов, и даже попытка заковать ее в бетон не удалась – она все равно продолжает иногда напоминать обитателям города о своем буйном нраве. Возможно, она, как и Прага, повзрослела, но все равно не изменилась. Речные трамвайчики бороздят ее волны, катают гостей, показывая красоту окружающего мира, тихие заводи, шлюзы, птиц. Лебеди со присущей им наглостью подбираются с прохожим на берегу, требуют внимания, и Фригга бросает им покрошенную булочку. На угощение слетаются и несколько уток.
Лебеди всегда живут парой. Когда один умирает, для второго нет жизни.
Бессмысленно, бездумно, но так по-настоящему. Иногда Фригга задавалась вопросом, умеют ли так любить люди? А боги умеют?

…Карлов мост полон легенд. Говорят, что если потереть одновременно собаку и изображение Яна Непомуцкого на барельефе этого же товарища, то загаданное желание сбудется. Впрочем, если проплывая под Карловым мостом, тоже загадать желание, и оно сбудется.
Фригга лишь покачала головой. Люди до сих пор не понимают, что от трения железа до первозданного блеска, ничего не изменится. Что все достигается трудом, ведь даже благословение богов не поможет на ровном месте. Если пара просит ребенка, то даже воля Фригги не сможет наградить ее этим, если они ничего для этого не делают. Но человеческая раса обладает уникальной способностью верить в чудеса, и с наивностью детей, даже став седыми, трут скульптуры в надежде – а вдруг получится?
Кончики пальцев коснулись носа собаки, прошлись по холке, будто погладили…
- Я хочу вас нарисовать.
Она обернулась.
Студент, совсем еще мальчишка, рядом небольшой мольберт, на складном столике карандаши и краски. И восторг в глазах. Он одержим своей любовью, он одержим своим талантом, он хочет рисовать. Женщина рассмеялась и покачала головой.
- Не меня, - с лица мальчишки сползла улыбка, но Фригга кивнула в другую сторону, - смотри.
Светловолосая девушка лет двадцати мечтательным взглядом смотрела в даль, туда, куда несла свои воды Влтава. О чем она мечтала? Может, о мире во всем мире, а может просто о любви. Но эта картина будет прекрасна. И художник это уже увидел, потухший было взгляд, загорелся снова. Он потянулся к карандашу, окунувшись в работу, а Фригга пошла дальше, не оглядываясь – возможно, сегодня сплетутся чьи-то судьбы.

Маленькая Венеция еще спала. Спали деревья, золотистой листвой склонившиеся над водой. Спали уютные кафешки. И по углам заводи даже стелился легкий туман. Вечером здесь будет многолюдно, и как в самой настоящей Венеции, появятся гондолы. Гондольеры будут воспевать вечные чувства и красоту земных богинь. Но пока богиня настоящая наслаждалась звенящей тишиной, плеском воды и дыханием осени.