Сокар встретил его в Нью-Йорке, бермудах цвета "пять секунд до гибели сетчатки" и просветлённой паранойе. Он был уверен, что всё вокруг заражено, даже вода из-под крана. И не оставалось иных вариантов, кроме как дезинфицироваться круглые сутки.
И, хоть Гор приехал вызволять своего полуотца из запоя, он не смог отказаться от предложения выпить чаю. Ну, по крайней мере эта жидкость подозрительно коньячного вида была налита в чайные чашки и снабжена ложечкой, лимоном и сахарницей.
Следующие два дня растворились, как кубик рафинада в сорокоградусном алкоголе. Реальность более-менее прояснилась лишь много чашек (зелёный чай, прозрачный чай, пузырящийся, анисовый) спустя, когда выпивка кончилась. По праву и обязанности самого молодого Гор был отправлен в супермаркет за новой порцией. По дороге назад он испытал непреодолимую потребность поговорить с муравьями, для чего понадобилось прилечь. Так он и заснул, не просыпаясь даже для того, чтоб напинать тем, кто пытался тишком обчистить беззаботного пьяницу и лишить его последнего шанса на спасение в этом насквозь заражённом мире. Не просыпаясь, но прекрасным образом напинывая.
Ближе к вечеру его покой потревожила группа подозрительных личностей. Они обсуждали планы на убийство какого-то бога, что сегодня должен был находиться в здании частной психиатрической клиники. Спорили о взрывчатке, об оружии, о возможном захвате заложников. И всё бы ничего, но зачем так громко?
Гор застонал, пошевелился, в пакете звякнули бутылки. Личностей сдуло как одним грозно-милостивым взглядом Осириса.
Но смысл их разговора всё-таки медленно начал проступать сквозь дезинфицирующие пары. Пришлось экстренно трезветь. Гор не мог этого так оставить - его же разбудили!

Персонал психиатрической клиники привык ко многому. Но заспанный парень с полным пакетом бутылок, требующий чего-то непонятного... хотя нет, такое наверняка не идёт в сравнение с буднями этих милых и терпеливых людей, похожих на шкафы, этажерки и вешалки.
- Мне нужно срочно поговорить с вашим главным! Или главной - кто там у вас? Или... - тут Гор подумал, что божество не обязательно будет занимать руководящую должность. Да, боги в большинстве своём предпочитали владеть собственными фирмами и всеми подчинёнными с потрохами, но всегда оставались тихие и скромные ребята - вот вроде него самого - которые не лезли по карьерной лестнице, а перекуривали на террасе свободной занятости. - Или... так, подождите. Начнём сначала. Есть ли у вас в клинике мужчина, женщина или муже-жено-подобное существо, явственно отличающееся от других? А, вы ведь этого не чувствуете... Вот ведь. Ну, такой человек должен быть... мудрый. Излучающий силу. Или глупый и слабый, но очень особенный? Вы понимаете?.. должен быть такой! Пациент там, работник, шеф, уборщик. Отличающийся от других, совсем необычный... даже для психушки. Вы поняли, о ком я, отведите меня к нему!.. Или к ней. Ей или ему грозит опасность!
Его сбивчивая, но пылкая речь не взыскала особого успеха.
- И часто ли вы осознаёте, что некто неопределённого пола и рода занятий совершенно точно находится в опасности? Вас это беспокоит? Вы хотите поговорить об этом? - услышал он.
И клокотнул горлом, заново принимаясь объяснять.
С миром явившись во владения другого бога, стоит сдерживаться и выказывать самые чистые намерения. Именно так Гор и намеревался вести себя.
Поэтому спустя ещё пару кругов жарких объяснений он позволил натянуть на себя смирительную рубашку и даже милостиво разрешил связать рукава за спиной. Мало ли какие порядки установлены в этом заведении. На стройках полагается носить каски, в химических лабораториях - защитные костюмы, кто знает, что заведено в психушках. Так что Гор наступил на горло собственной песне и стерпел. Но подозрительному шприцу отнюдь не обрадовался. Чрезмерная покладость тоже иногда вредит.
Дальше Гор умело комбинировал мирные намерения и активную жизненную позицию. Прыгал от санитаров по стенам - но не высоко. Отгрыз кому-то кончик уха - но тут же выплюнул, постаравшись попасть в то место, где этому клочку кожи положено было находиться. Бешено извивался, выворачивался из цепких рук и брыкался - но не бил ниже пояса. Со своей стороны он сделал всё, что мог. Здание уцелело, это говорило о многом.
Например, о том, что его вовремя прервали.
Явившаяся богиня была страстно-рыжей и, судя по всему, могла бы снискать славу прекрасной дрессировщицы. Санитары исчезли, хотя одному, уже призрачно растворяющемуся, Гор успел отвесить прощальный пинок в колено. Уж очень тот туго затянул ремни на этой чёртовой рубашке.
Очевидно, рыжая богиня и была целью тех субъектов, что совершенно не умели хранить тайны и строить злодейские планы. Гор зыркнул из-под растрёпанной чёлки, мотнул головой, откидывая волосы. Поскрёб поцарапанную во время возни с санитарами щёку о плечо.
- Хорошо у вас гостей встречают. Как насчёт вина или хотя бы чашки чая? У меня во рту до сих пор стоит вкус чужого уха - и оно не было слишком ярым приверженцем правил гигиены.
Не то чтобы он пребывал в плохом настроении, но побурчать хотелось. Греки. Везде они. Всепроникающие.
Может, и не стоило вмешиваться в их внутренние разборки, глядишь, поубивают друг друга, во всём мире дышать станет полегче. Но Гора ведь разбудили! Ну и принципы там всякие.
- Я - Гор, царь Кемета. Я не гонец, я вестник, - он завозился в рубашке, не то чтобы намёком на просьбу развязать или хотя бы почесать под зудящей лопаткой. Просто пробуя крепость ремней и рукавов, прикидывая, стоит ли тратить силы на то, чтоб пропороть их когтями, или стоит всё-таки открыть рот, пригасить гордость и попросить. - И, боюсь, новости не слишком приятны в наше мирное время безвестности. Не хотелось бы тебя пугать, так что сначала задам наводящий вопрос. В этой клинике помимо тебя есть бог, применительно к которому могли бы сказать "Страсть как не терпится укокошить эту подземную сволочь, чтоб её Цербер разодрал вместе с её поэтами"?

[AVA]http://static.diary.ru/userdir/5/5/7/2/557272/81329053.png[/AVA]
Смирительная рубашка была удобной, сидела по размеру и действительно выглядела довольно мило, но Гор не мог не обрадоваться, обретя свободу. К свободе прилагалась фляжка коньяка. Безбашенное чаепитие продолжалось.
"Если время пить чай - это пять часов вечера, то в котором часу нужно пить виски?"
Мысль отлично сочеталась с хорошим глотком из фляжки, что любезно предоставила Мелиноя. Конечно, был ещё и алкоголь, ждущий своего часа в пакете, но он имел вполне определённое предназначение.
- О, ты дочь Аида, повелителя царства мёртвых! - обрадовался Гор. - Я тоже. В смысле, не Аида и не дочь, а сын Осириса, царя мёртвых нашего пантеона.
Он внимательно пронаблюдал за отсчётом на пальцах. Даже интересно стало, как поступит Мелиноя, если познакомится с представителями ещё полутора десятка пантеонов: пришьёт ли себе дополнительные пальцы или воспользуется счётами.
- И от меня не пахнет песком. Никак. Совсем. Окей? Даже песочным печеньем. Но да, я египтянин.
Пару веков назад он начал бы лекцию о том, что эллины в силу своей ограниченности приняли название первого встреченного ими города за обозначение всей страны. Вот им бы понравилось, наткнись на их город чужое войско и пристань после этого ко всему народу название типа "херсонесцы", "порролисумцы" или, того хуже, "гейтумцы"? А ведь были такие города, были частью Римской Империи, как и Греция вместе со своим нежеланием запоминать больше одного незнакомого слова.
Вместо этого Гор ещё пригубил из фляжки. Всё-таки он не зря пришёл, богиня оказалась той самой, что хотели убить. Конечно, он так и не выяснил, несёт ли она добро или зло - может, её и следовало убрать во имя справедливости и света. Это он и собирался выяснить во время пьянки с пристрастием. Но не успел.
Грохнуло прилично, с душой. Тряхануло даже их, хотя взрыв явно случился в другой части здания. На лице Гора расцвела подозрительно радостная улыбка. Застоялся он в последнее время. Сета не было видно уже полторы тысячи лет, и не то чтобы Гор об этом жалел, но старых добрых драк до полусмерти ему не хватало.
- Есть. Есть. Тоже есть. Так что именно тебе нужно?
Небрежно проведя рукой в воздухе, он поймал солнечный луч, сконцентрировал свет в несколько сгустков, начал колдовать над формой. Из-под ладони появились и зависли в пространстве пистолет, меч, нож, заточка и гвоздь. Чуть подумав, Гор смял гвоздь в кулаке, растёр - и воссоздал уже сияющим моргенштерном.
- Ещё пожелания?
Пистолетом в лучшем случае можно было лупить врагов по головам, потому что Гор даже близко не представлял себе внутреннее устройство огнестрельного оружия. Но выглядел пистолет внушительно, совсем как настоящий - только из солнечного дыхания и тепла.
Не то чтобы Гор обожал пускать пыль в глаза, просто иногда поддавался соблазну.
Но хвастовство хвастовством, а медлить не следовало. Растворив ненужное оружие, обратив высвободившийся свет в щит, Гор схватил любимый хопеш. Рукоять горела, звала в битву.
Принцесса подземного мира с вилкой наперевес смотрелась своеобразно. Гор бы не рискнул желать ей раздирания Цербером, пусть даже за компанию с поэтами. Но боевики об этом как-то не подумали и продолжали громить клинику.
Гор не был джентльменом, он был царём. И его разбудили - а ведь он мирно спал себе в уголочке, никого не трогал. Заставили слушать чужие секретные разговоры, посвятили в тайну покушения на какую-то подземную богиню, обязали пойти её спасать. Так что негодяев ждал достойный отпор.
Не хватало только громкого девиза, с которым можно броситься в бой, который вселял бы в сердца отвагу. Но его подсказала Мелиноя.
- ЗА ВИСКАРЬ ДИОНИСА!!! - выкрикнул Гор и устремился в самое сердце хаоса. Он нёсся сквозь пыль, дым и осыпающиеся части здания, размахивая мечом, дико вопя и бешено вращая глазами в поисках врага. Окажись рядом санитары, рефлекторно потянулись бы за смирительной рубашкой и усмирином.
Первому нападающему он влетел лбом в живот. И тут же ужасно оскорбился. Мало того, что неизвестные покусились на покой душевнобольных, нанесли ущерб больнице и явно планировали разделаться с персоналом - так ещё авангардный этих террористов имел наглость быть выше его на две головы! Возмутительно. Он специально, Гор знал это.
В один взмах отхватив половину направленного на него автомата вместе с пальцами, он распахал противнику плечо, взрезал руку и приложил рукоятью меча. Второго встретил ударом ноги и ненавязчиво намекнул, что бронежилеты защищают от пуль, а не от солнечного хопеша. Ещё группа навалилась на него разом, ведя беспорядочный огонь по бешено дерущейся цели.
Больше всего Гор напоминал столь ненавидимый им смерч. Рычащий, ощетинившийся, окровавленный. Он прокатился по смертным, сметая их и оставляя на память тяжёлые раны.
Вдруг ему что-то пришло в голову. Он остановил ослепительно яркий меч в волоске от горла последнего террориста, хорошенько врезал ему кулаком в нос, схватил за шиворот и потащил обратно, к палате, где в последний раз видел Мелиною и её вилку. Оставалось надеяться, они не съели друг друга.
- Слушай, у меня к тебе вопрос! - проорал он сквозь грохот, крики и прочие сопутствующие локальной катастрофе шумы. - А ты хорошая или плохая? А они? - он встряхнул боевика так, что всё его богоубивательное обмундирование загремело.
Пожалуй, такие вопросы следовало задавать до вырезания половины нападающих. И уж точно до того, как вторая половина решила перейти на гранатомёты и дымовые шашки.