Она была растеряна. Немного. Нут привыкла доверять своей интуиции, она редко ее подводила, и сегодня не должна была.
Если бы кто-то спросил ее,  зачем она находится здесь и сейчас,  Мать не смогла бы ответить. Что ей стоило ждать от этой встречи, она не знала тем более. Поэтому она приняла, пожалуй, самое простое и верное решение – не ждать ничего, но быть готовой ко всему.
Попасть на борт самолета «дорогого и любимого» сына не составило никаких проблем. Небольшая порция гипноза еще никому не вредила. Хотя нет, это утверждение было более чем спорным.
Нут коротко усмехнулась, вспоминая неожиданный визит Сета к родственникам. Даже любопытно было как это Гор сдержался. Не переваривающий пустынного чуть более чем полностью, импульсивный и взрывной... Каких сил стоило ему не наброситься, Нут даже предположить не могла. Теперь явно захочет на курорт восстанавливать нервишки. Но от порции слишком ядовитых насмешек и подколок Сета не могло ничто спасти.
Да и на что он рассчитывал, заявляясь с просьбой о помощи после всего, что успел натворить? Неужели думал, что у семьи такая короткая память? Да и особым благодушием и всепрощением никто и никогда их них не страдал.
«Мальчик, который так и не повзрослел». Только таким эпитетом мать смогла наградить своего сына, да и то про себя. От участия в разговоре она самоустранилась и не проронила ни слова. Может, как раз, поэтому она и ждала сына сейчас? Нут этого не знала.
А еще она с нетерпением ждала этой встречи, потому что уж очень хотелось бы посмотреть на лицо Сета, когда тот поймет, кто его ждет. Наблюдать за мимикой его лица будет как минимум забавно. Особенно, если он будет изо всех сил стараться сохранить «морду кирпичом».
«Ну, где же ты, паршивец?»
Нут нетерпеливо постукивала кончиками острых ноготков по столику, нетерпеливо косясь в сторону входного люка.
Персонал  самолета она благоразумно разогнала. Во-первых, не будут мельтешить перед глазами, а во-вторых, их присутствия, даже ненавязчивое, сильно раздражало Рождающую богов. Она вообще не очень любила находиться в обществе людей. Достаточно было того, что ей приходилось бывать в обществе вечно неугомонных, порой бестолковых как малые дети, богов.
А еще Нут было интересно, почувствует ли она лишенного всех сил сына, или он стал ближе к людям куда больше, чем сам того хотел.
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/5/5/7/2/557272/81850439.jpg[/AVA]

Отрешенно Нут успела подумать, что как же бывает обидно, когда твои дети не оправдывают твоих ожиданий. Сет умудрился пойти еще дальше. Оказалось, что иногда бывает еще более обидно, когда дети твои ожидания оправдывают. Впрочем, кто бы еще смог так «порадовать» ее, кроме как Сет?
- Очень жаль, что твой пес не умеет разговаривать, - холодно проговорила она, процеживая слова сквозь зубы, словно ощущая едкую горечь, растекающуюся во рту и ощущая необходимость эту горечь глотать, - я бы с интересом послушала все, что он о тебе думает. Вероятно, он до сих пор жив только потому, что не умеет говорить.
В словах Нут не было ни грамма оскорбления, ни доли горечи или яда. Одно лишь сожаление. Острое, как заточенная сталь, рвущее не тело, но душу, сожаление. И Сету только оставалось догадываться, о чем сожалела Нут. Догадываться, разумеется, в меру своего характера.
«Так и не повзрослел».
Это было странно признавать, но Нут видела перед собой не бога войны, не убийцу тысяч и не паршивую овцу в счастливом египетском пантеоне. Она видела перед собой подростка, которому то ли не досталось любви от, чего уж греха таить, достаточно взбалмошной мамаши, то ли просто такой вот сложился характер. Вредный, упрямый, злой, бестолковый и бесконечно одинокий.
- Сделай, пожалуйста, одолжение: прекрати строить из себя еще большего засранца, нежели каким ты являешься.  Это заметно упростит разговор, который и без твоих… - Нут неопределенно взмахнула рукой, - … твоих выёживаний обещается быть далеко не самым легким.
Машинальным, чуть нервным жестом, Нут поправила прическу. Она еще не до конца понимала, что она здесь делает, что должна сказать и что вообще чувствовала находясь рядом с сыном, которого столько сотен лет не видела, не слыщала, да и вовсе не желала знать. И его внезапное появление… Похоже, что оно пробудило запрятанные где-то в самой глубокой и отдаленно яме чувства Нут. Те, чувства, о которых она и думать забыла и те, в которых не могла разобраться сейчас.
- Скажи мне на милость, о чем ты думал? – Нут выдержала короткую паузу. – Почему ты не связался с кем-нибудь одним из нас, для начала, а? Зачем надо было идти на пролом, головой вперед, распахнув на себе рубаху и являться на глаза тем, кто, мягко говоря, относится к тебе не слишком добродушно?
Нут не выдержала, поднялась, обошла маленький столик, что был между ней и Сетом, и посмотрела на сына сверху вниз.
Не давая тому времени что-либо ответить или как-либо отреагировать, она резко выбросила вперед  правую руку одновременно зачерпывая, схватывая его волосы в пригоршню и, продолжая движение рукой вперед, заставляя того запрокинуть голову назад. Своей же левой рукой Нут успела поймать правую руку сына. Просто так, во избежание каких-либо эксцессов.
Мать склонилась над сыном настолько, что их лица едва ли разделяла даже пара сантиметров. Она чувствовала его горячее дыхание, чувствовала его злость, ярость и гнев. И неотрывно смотрела в его глаза, глаза, которые, по иронии судьбы, более остальных детей походили на ее собственные.
- Почему ты стал таким, Сет? Чего тебе не хватало, чтобы жить в мире с остальными, сын мой? - Нут сама содрогнулась от последнего слова. Матери богов не хватало памяти, чтобы вспомнить, когда же она последний раз обращалась так к Сету, когда называла его сыном, признавала его таковым. Больно было это признавать, но тот день, когда она отреклась от него, она помнила не в пример лучше…
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/5/5/7/2/557272/81850439.jpg[/AVA]

- Со мной. Или с Гебом, - Нут улыбнулась, и в этой улыбке не было ни капли тепла или веселья. Лишь усилие лицевых мышц, лишь показавшиеся на секунду безупречные белые зубы. - Это дало бы тебе достаточную дозу злости, чтоб перевернуть весь мир и заставить его пожалеть о том, что с тобой произошло?
Глуп был бы тот, кто счёл ставшего человеком Сета неопасным. Сейчас следовало бояться его ещё больше. Отвергнутый родными, лишённый помощи, он мог полагаться только на себя. Это у него получалось лучше всего.
Внутри Сета клокотала обжигающая ярость. Разрушительное чувство, но очень подстёгивающее.
Нут продолжала оттягивать волосы сына, глядела в его глаза. Ощущала удары пульса в его передавленном запястье. Частые, злые.
Сета можно было только убить - но не заставить признать свои ошибки или смирить гордыню.
Он был таким всегда. Много веков назад он не попытался превзойти обласканного всеобщей любовью и уважением Осириса, нет, он выбрал иной путь, как и при рождении, когда вышел через бок. Гордый сын Нут показал свою силу, своё упорство, свой изворотливый ум, всего себя - обратив всё это в доказательство: незачем быть лучше кого-либо, если можно быть хуже всех. Это определило его дальнейшую судьбу, полную воин и распрей.
Он никогда не сдавался тем, кто желал его смерти, и тем, кого сам же заставил возжелать её. Сколько бы их ни было. То, как он скалился, даже будучи загнанным в угол, то, как он раз за разом поднимался и продолжал нести хаос и своё понятие справедливости, завораживало.
- Я помню, кто ты.
Если бы и удалось вдруг забыть, Сет сразу же напомнил бы.
Тот, от кого она отреклась давным-давно. Тот, кто пришёл в мир, обагрив его кровью матери богов.
Что она могла ему дать? Запоздавшие на шесть тысяч лет любовь и тепло? Она не питала их и к иным отпрыскам, "детям беспорядка", зачатым вне нормальной супружеской близости.
Что ему могло быть нужно от неё? Сейчас - или когда-либо.
Ничего.
Они чужие друг другу существа. Только чуть щемит в груди.
Сет начал действовать, по своему обыкновению щедро делясь с окружающими негативными чувствами, что испытывал сам, преумножая их. Его рука скользила знающе и нагло, так не касаются матери. И последовавший за этим поцелуй совсем не походил на исполненный сыновней любви.
Нут не отвечала на поцелуй и не противилась ему, больше небесная твердь, чем женщина. Смотрела прямо в лицо Сета - и глаза её были темны, как беззвёздная ночь.
В дыхании пустынного было во сто крат больше безадресной, какой-то всенаправленной ненависти, чем страсти.
Это было хорошо. Сердце Нут, и днём и ночью зрящей вниз с небосвода, видевшей всё свершающееся в Кемете, сердце Великой Матери чувствовало: тот день, когда Сет не найдёт в себе злости, станет последним для него.
- И что, по-твоему, ты делаешь? - спросила Нут, когда односторонне жадный поцелуй прервался.
И вдохнула в ещё горячие от контакта губы Сета энергетику мира мёртвых, крик одной из тысячи тех душ, что были заключены в ней. Тот холод, что сопровождает каждого смертного во время его краткого существования и обволакивает его дух в пустоте, пришедшей после окончания жизни. Тот холод, в который окунётся душа её сына, погибни он сейчас.
- Щенок, - бросила Нут, и её голос звенел, как подёрнутый льдом металл. - Хочешь меня оскорбить или отчаянно пытаешься компенсировать недостаток материнской любви? Ты не повзрослел ни на день, ты подобен младенцу. Впору кормить тебя грудью.
Это она могла ему дать. Очередную насмешку, оскорбление, удар. После которого ему не останется ничего иного, кроме как вызвериться в ответ и выгрызться из всей этой ранящей, гиблой, смертельно опасной ситуации, уничтожив как можно больше врагов по пути.
А если какой-то из ударов его всё-таки сломает... Что ж, так тому и быть.
- Не стесняйся. Ничего более достойного от тебя уже никто не ждёт. Глупый самоуверенный ребёнок.
Пристально глядя в глаза Сета, Нут взялась за лямку платья, оттянула её вверх. И резко сдёрнула с плеча, обнажая грудь.
"Разозлись, щенок, - почти любовно думала она. - Разозлись. В этом твоя сила".
[NIC]Nut[/NIC][STA]Because we own the sky[/STA][AVA]http://static.diary.ru/userdir/5/5/7/2/557272/81850439.jpg[/AVA][SGN]В поисках свободы, в неведомой ранее жажде видеть небо, – всегда видеть небо, дышать им, пить сухой холод... (с)[/SGN]