[AVA]http://s8.uploads.ru/1k4FG.png[/AVA]
В двадцатом веке на долю Австрии пришлось много чего громкого и незабывающегося. Поражение в австро-прусской войне, объединение с Венгрией, Первая мировая, развал страны, гражданская война, Холокост, Вторая мировая, штурм Вены. Небо над страной гудело, взрезаемое крыльями военных самолётов, расцвечивалось взрывами и проливало свинцовый дождь.
Но определённо нечасто дико вопящий бог падал с небес, беспомощно загребая руками.
Гор отказывался поверить, что ему специально дали неисправный парашют. Он ведь так сблизился с инструктором, да тот почти поклялся назвать своего сына в честь него. Герр Хаслингер зарекомендовал себя как очень аккуратный человек, который никак не мог допустить оплошности. Просто по какой-то причине парашют не раскрывался. Так случается. Не стоит идти против статистики, она прочит как минимум один отказ из десяти тысяч прыжков. Но, когда ты покинул самолёт на высоте четырёх тысяч метров, а твой парашют отказался открываться в нужный момент, как никогда хочется поспорить со статистикой. Даже обматерить её и назвать бессердечной стервой. Хотя не факт, что она проникнется обидой и в наказание решит уйти, оставив парашютиста без своего губительного влияния.
Так или иначе, Гор падал. Орал, бессмысленно кувыркался, пытался превратиться в сокола, но никак не удавалось. Мешалась одежда, а тяжеленный рюкзак с издевательски болтающимся колечком "Дёрни меня!" лишал последнего шанса. Земля походила на клетчатый платок, сшитый из разноцветных лоскутов. Любая из клеток могла в скором времени украситься мокрым пятном в форме бога. Любая из клеток почла бы это за честь.
Решительно не собираясь делать выбор, на какую падать, Гор всё-таки сумел отстегнуть карабин и выпутаться из бесчисленных ремней. Отброшенный рюкзак остался позади. Гор замахал руками, обращающимися в крылья. Не мог же он, бог неба, погибнуть из-за падения? Технически не мог. Наверное. Но проверять не стоило.
Верующие были мучительно далеко. Вливающаяся в грудь, в сердце, их вера ощущалась не такой горячей, как на родине, не так питала. Но она поддерживала. Поэтому распахнувшиеся крылья сумели ударить по воздуху, пусть перья и надламывались от слишком сильного встречного потока. Падение не удавалось остановить, но оно сделалось не таким смертельным.
Теперь, когда высота стала всего лишь недругом, а не убийцей, Гор смог трезво оценить стремительно приближающуюся землю. Леса, поля, сады. Сразу под ним - угодья старинного замка. Пруд. Он заговорщически блеснул на солнце.
Удар об воду - больно. Удар об землю - наверное, даже и почувствовать ничего не успеется. Сделав нехитрые выводы, Гор сменил курс, сцепив зубы от ломоты в плечах.
За десять метров до водной глади крылья отказали ему. И в пруд рухнул не крылатый человек, а просто бог.
Вода объяла его так же собственнически, как до этого - воздух. Кое-как сориентировавшись, где верх, где низ, Гор оттолкнулся ногами от дна и вынырнул, разбрасывая тучу брызг.
Он увидел небо, неправдоподобно высокое и абсолютно равнодушное. Увидел утку, которую почему-то насмерть стискивал за шею - наверное, схватился во время падения. И увидел мальчика с излишне серьёзным взглядом и направленной в сторону пруда пушкой.
- Привет! - сказал мокрый, растрёпанный, но ничуть не растерявший себя Гор. Искренне разулыбался, помахал мальчику уткой. - Большое спасибо за ваш пруд, он восхитительно глубокий. Он спас мне жизнь, это очень мило с вашей стороны.

[AVA]http://sd.uploads.ru/AoObk.png[/AVA]
Гор переглянулся с уткой. Мальчишка смотрел и говорил так, что даже подстреленную птицу, которая точно уже отмучилась в этом жестоком мире, было жалко ему отдавать. Но револьвер прямо-таки намекал на верную линию поведения. Не то чтобы Гор стал чётче слышать вопли своего инстинкта самосохранения, но разума всё же не лишился. Потому он, по возможности избегая резких движений и воздерживаясь от реплик типа "ммм, какая у вас осока острая и цеплючая, специально натаскивали? А кувшинки какие славные, с начинкой из пуль, надо же. А можно я медленно-медленно и очень плавно почешу лопатку, пожа-а-алуйста?", двинулся к берегу. Естественно, не обошлось без кинематографически-эффектного падения назад с поднятием тучи брызг. Повторно выныривая, Гор был готов обнаружить в себе на полтора десятка грамм свинца, чем положено человеческой оболочке для комфортного существования. Но, по какой-то удивительной причине, обошлось. К счастью. Вокруг царила столь торжественная атмосфера аристократизма, что заливать кровью и внутренностями идеальный пруд казалось верхом неприличия.
Наконец, вода выпустила небесного сокола из своих излишне дружественных объятий. Встряхнувшись, бог протянул утку мальчишке, после чего крепко пожал ему руку.
- Привет, меня зовут Гор.
Он не считал, что с детьми нужно общаться как-то по-особенному. Не один век намучившись с совершенно непредставительным внешним возрастом Гор-па-херда, он твёрдо решил, что дети не должны ущемляться в каких бы то ни было правах, будь то право на нормальное, лишённое сюсюканья, отношение, право служить в армии, жениться или отвечать перед судом Осириса.
- Я совершенно точно не имел намерений падать у вас, я метил на соседнее поле. Только мой друг случайно вытолкнул меня из самолёта, а парашют по какой-то необъяснимой причине не раскрылся. Хорошо, что я бог, правда? Кстати, да, я бог.
На этих словах он приосанился, незаметно отряхивая джинсы. Немного побил зубами. Подумал. Снова побил.
- Не откажусь от полотенца. А это 45-Un от «Georg Gras»? Потрясающая пушка. Не раз слышал, что многие готовы убить за такую. И убивали. Но с ней - гораздо надёжней.

[AVA]http://sd.uploads.ru/AoObk.png[/AVA]
Образ мышления мальчишки отличался редкостным своеобразием и удивлял, как медведь-людоед-альбинос на детской карусели. Гор поскрёб в затылке, попутно вычесав из волос кого-то очень ногастого и холодного. Кто-то лягнул его в ладонь, квакающе проклял и скакнул обратно в пруд. Не сказать чтобы это очень помогло, странный мальчишка, пистолет и утка всё равно взирали на бога-сокола, но хотя бы в волосах больше ничего не дрыгалось.
- Не сказать, чтоб я туда особо стремился. В прыжках важен процесс, а не цель. Но в этом процессе желательно, чтоб парашют таки раскрылся, иначе не успеваешь ничего почувствовать. Ну, наверное. Я справился и без парашюта.
Гор на несколько секунд сотворил состоящие из концентрированного света крылья, ударил ими по воздуху, краем глаза косясь на мальчишку.
Он привык к более яркой реакции на чудеса. Возможно, стоило сотворить и клюв. Клюв всегда производит впечатление.
- Полтора километра? На одной ноге? - переспросил Гор.
Участвовать в странных спортивных мероприятиях ему было не впервой. Вспомнить хоть дивное время, когда они с Сетом судились за право занять престол Кемета и то устраивали гонки на каменных ладьях, то спорили, кто в облике гиппопотама дольше продержится под водой. О дополнительных баллах в соревновании "Оторви врагу побольше важных для жизни частей тела и убереги свои" и упоминать не стоило. Тогда это было схваткой насмерть; люди об этом знали и искренне переживали о своей судьбе (хотя некоторые отличались фатализмом, им было всё равно, кто из этих двух очаровательно недалёких богов будет ими править). Сейчас же многие из свежеобращённых последователей, едва услышав имя своего бога, лезли в сборники мифов. И выныривали оттуда одухотворёнными и задающими неудобные вопросы, начинающиеся с "а правда, что ты?.. Реально, ты это делал?.."
Никакого почтения от этой молодёжи.
- До вашего замка как раз полтора километра и будет? Я знаю, у меня глазомер небесного сокола. Это потому что я бог. Гор, да. Ты ведь видел мои крылья?
Он взял полотенце, как смог, вытер мокрые волосы. Сунул в рот булочку, сжевал её под слишком тяжёлым взглядом, который больше подходил инквизитору, нежели мальчишке около десяти лет.
Тесто застревало в горле. Ему тоже было неуютно. Гор подумал, что мог бы прибегнуть к божественному убеждению и обратить Каспара к свету. Но подобный поступок казался нечестным. Настоящие последователи идут за своим богом не потому, что он приметил их и сделал своими, щёлкнув пальцами. Нет, верующих нужно заслужить.
Они достойны честной игры.
Гор вздохнул, героически протолкнул полупережёванный комок через пищевод. Поджал одну ногу и запрыгал.
Спустя сколько-то десятков метров он заметил, что воинская подготовка, сделавшая царя Кемета тем, кем он был, никак не затрагивала мышцы, ответственные за прыгание на одной ноге. Поразительно.
Спустя полсотни прыжков он пожалел, что в своё время не разул наглого грека, который пару раз посещал Та-Кемет и очень гордился своими крылатыми сандалиями.
Спустя ещё кусочек вечности (замок, казалось, не приблизился ничуть), он спросил:
- Ухх... Кас... фуххх... пар! А "на одной ноге"... хах-кхах!.. это значит "на одной и той же ноге всю - фуххх! - дорогу"?

[AVA]http://sd.uploads.ru/AoObk.png[/AVA]
Гор прыгал. Прыгал, прыгал и прыгал. Проклинал весь мир, себя и пацана, что подбил его на такое, и снова прыгал.
С каждым метром возможность сдаться казалась всё более соблазнительной. В конце концов, он взрослый, видавший виды бог. В своей части паралимпийских игр он уже поучаствовал, пора и честь знать. Это ведь так просто: остановиться, сказать, что нет смысла заниматься такими глупостями, показать мальчишке пару настоящих чудес. После полёта на спине гигантского сокола он наверняка сменит скептицизм на восторг.
Но тут включалось знаменитое упрямство Гора. То самое, которым можно было успешно пробивать стены - причём не поперёк, а вдоль. Он принял вызов. И теперь либо допрыгает, либо сдохнет, пытаясь.
Наверняка это будет одним из самых необычных поводов для развоплощения.
- Нет... других - уххх! - богов нету. Ха-а-ах. Я один такой, - пропыхтел Гор. Нос не удлиннялся. Покрасневшие уши и щёки можно было объяснить прыжками. Чуть ли не первая ложь небесного сокола за шесть тысяч лет существования прозвучала весьма естественно.
Надо же. Для обретения способности отклоняться от правды нужно было всего лишь превратиться в одну огромную ногу, что ноет каждой своей клеточкой.
- Воздух... уххх!.. нужен оболочке. В ней я живу среди людей... - он остановился, опасно качаясь на натруженной ноге и безуспешно пытаясь насытить разрывающиеся лёгкие кислородом. Амплитуда раскачивания злостно насмехалась над законами физики, но те вполне могли устроить в ответ какую-то пакость. Когда мимо лица проплыла тропинка, выложенная красивыми камешками, пришлось вернуться к прыжкам. Вышагивающий рядом пацан вызывал приступы зависти своей двуногостью. - А так... вы назвали бы это астралом.
Гор пытался думать об обеде. Об ужине. О завтраке, полднике и чаепитии в пять часов вечера. О Сете и прочих врагах Египта, которых после такой тренировки можно будет победить одним пинком.
Странным образом начала болеть та нога, что болталась в воздухе. Гор поймал рукой носок ботинка, схватил покрепче. Стало чуть легче.
Замок неохотно, но подступал. Воодушевлённый, Гор заскакал быстрей, пусть это и сопровождалось очень реалистичными ощущениями отставания плоти от костей. Он пропрыгал через открытые ворота, обогнул группку удивлённых работников, едва не врезался в клумбу. И, наконец, с радостным вдохом впечатался в стену замка. Повис, обнимая каменную кладку, блаженно улыбаясь. Зрелище наверняка отдавала неким фетишизмом, какой-нибудь новомодной манией, вызываемой древними фамильными постройками. Но Гору было не до того, он дышал, блаженно не двигался и не собирался шевелить ногами ближайшие пару дней.
- Кажется... кажется, обед придётся устраивать прямо тут. И ужин - тоже.
Как восхитительно опираться на землю обеими ступнями. Как легко. Как приятно.
- Ну что, я смог! Теперь ты веришь в меня?