In Gods We Trust |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » In Gods We Trust » Архив завершенных эпизодов » (26/01/2014) Они хотели выйти из тени, а получилось снова на работу
Время действия: 26 января сего года.
Участники: Арес, Эрида, повар Энрике и пирожок с вишневым джемом.
Место событий: Лас-Вегас, США.
Описание:
«Привет, вы позвонили Даррену и Мег.
Нас нет дома и либо мы на работе, либо захватываем ваш жалкий засранный мирок.
После звукового сигнала оставьте свои дары и подношения…
Ну, пожалуйста».
Утро начиналось прекрасно. Пусть боги и не нуждаются во сне и еде, но всё же отказать себе в этих маленьких удовольствиях Эрида, к примеру, не в силах. Так что, провалявшись с вечера до самых семи часов утра, богиня, весело напевая, выплыла из спальни и отправилась на кухню. Холод собачий на улице, по словам соседей, которые в очередной раз по графику принесли к порогу двери сливовый пирог. Еще дезориентированные барабанные перепонки подверглись нападению оглушительного лая – из коридора сию же минуту выскочила четырехлапая громадина, высунула наружу языки, и стремительно понеслась на хрупкое женское тело. Удар, грохот, вмятина в стене, Эрида на полу, Эрида в слюнях, Эрида облизана во всех местах, где совесть позволила, а за соседней дверью храпит Арес.
Вот вам суровые будни древнегреческих божеств.
Крепкий горячий кофе и тарелка вкуснейших пирожков с вишневым джемом, еще несколько упакованы в пластиковую коробку, рядом – повар, беженец из Пуэрто-Рико, смуглая кожа, черные кудри, золотые руки и утренняя сальса возле плиты, ну, вы поняли.
- Смотри, Энрике, - Эрис ножом проделывает в пирожке отверстия в виде смайла и надавливает, - пирожок истекает кровью! Смотри, Энрике, ему больно. Он страдает!
Благоразумный и понятливый пуэрториканец кивает головой в знак согласия, выдает дежурное «Си» и протягивает богине новый. Спустя пять минут пирожки были мертвы. Гречанка злобно расхохоталась (она всегда ржет много и не в тему) и только тогда откусила солидный кусок свежеиспеченной сдобы.
Человеческие бабы – такие дураки, как можно сидеть на диетах, если в мире существует такая вкуснятина?
Когда с завтраком было покончено, выяснилось, что наш боже всё еще храпит, а это значит, что…настало время для волынки! Рабочий аппарат был заперт в большом сейфе в спальне Эриды, ключи от которого она могла хранить лишь в самом надежном месте – тайнике вторых от каждой пары Аресовских носков, он туда всё равно никогда не заглядывает. И это были единственные ключи, не имевшие дубликатов, обладательницей которых была лишь богиня раздора. Вытащив наружу инструмент, женщина неспешно направилась в спальню бога войны, по пути лавируя между залежами одежды и пустыми банками из-под пива.
На цыпочках прокралась затейница к постели царя всея дома, осторожно уселась рядом с выдающейся задницей (из-под одеяла выпирало, ну), наклонилась поближе к свободному уху и затаила дыхание. Это дело глубочайшей концентрации. Подуй и беги, беги и спасайся, промедленье – смерть. Эрида набрала побольше воздуха в легкие и…
Через ноль минут шесть секунд богиня раздора сидела в кухне, на своем месте, полностью погрузившись в чтение газеты, и периодически откусывала от пирожка, который так заботливо ей подставлял Энрике. И это не эвфемизм, мои маленькие извращенцы, просто Энрике хотел жить. И не в Пуэрто-Рико.
- Идет? – повар качает головой. Через две секунды, - а сейчас? – снова отрицательный ответ. Эрида хмурится и разворачивается в сторону лестницы на второй этаж – глухо, как в танке, тишь да гладь. Рука тянется к телефону, поди-ка ты сюда, чудо высоких технологий, набирает мобильный номер некой спящей красавицы и возмущенно бросает в трубку:
- Да ты совсем охренел, паскуда, сейчас же подрывай свой тощий зад с кровати и спускайся вниз, пока есть чем спускаться. Я не шучу, - пауза, - я Орфа не кормила.
Вся прелесть дрессировки в том, что когда домашний любимец выучит все команды – этим можно нещадно доставать своих сожителей. К примеру, двуглавое существо Орф из рода орфов при команде «Жрать» начинает поглощать всё: от собачьего корма до человеческой плоти, а так как дрессировала щенка Эрис – то все мы понимаем, на кого по большому счету были ориентированы эти издевки.
А еще у кое-кого в девять важная встреча. Падишах, ясен пень, запамятовал, но Эриде, у которой нет личной жизни и прочих земных радостей, только и остается что вкалывать в офисе.
- Идет? – Энрике качает головой. Эрида злится. Пирожок пользуется моментом и, полный коварства, мстит, отправляя пару капель джема на белый махровый халат.
Отредактировано Eris (2014-08-11 21:17:34)
Арес спал. На боку, на животе или спине, под одеялом или без, раскинув руки или подложив их под голову - он знал тысячу поз для сна и даже мог бы написать об этом книжку, если бы умел писать книжки.
Не то чтобы он уставал (конечно он уставал! Ведь на его плечах лежал груз ответственности оружейного барона, сверху сидела Эрида, а еще выше - ее двухголовая псина. Иногда там оказывались еще и многочисленные дети, и тогда Аресу ничего не оставалось, кроме как сближаться с землей), но прожив тысячу с гаком лет среди людей, он перенял их некоторые бесполезные, но очень приятные привычки.
Когда омерзительнейший из звуков взорвался в его голове, Арес открыл глаза. Он не подскочил, как это было в первый раз, не выхватил пистолет из под подушки и не выстрелил в захлопывающуюся дверь. Он окинул взглядом, в котором смирение в смертельной схватке билось с яростью, свою спальню. Здесь всегда был бардак, но иногда Марсу все же казалось, что Эрида выносит сюда мусор.
Раз в неделю Арес нанимал новую горничную, потому что старая безвести пропадала. В конце концов, он был самым настоящим из всех мужиков, так что пиво пить будет, а убирать за собой - нет.
У него было дурное настроение (с чего бы это?), так что минут десять он просто смотрел в потолок. На семьдесят пять процентов бог был уверен, что Эрида в это время доедает его завтрак.
Потом раздался звонок, а когда Арес поднес телефон к уху, он начал издавать звуки разъяренной фурии, и тогда бог вернул его обратно на край кровати, так и не услышав тех ласковых слов, что решила с утра сообщить ему Эрида.
Марс спустился на кухню, чтобы задать единственный интересующий его вопрос:
- Где моя горничная? Она должна была прийти в семь часов, - его заспанный голос, заспанные глаза и даже заспанные волосы на груди говорили о том, что он не рад пробуждению. - Ты ее прогнала, - Арес хотел бы, чтобы эта фраза прозвучала вопросительно, чтобы это было открытием для него и случилось в первый раз, но нет, в этот сто первый раз он ждал, ждал, да так и не дождался нанятой им позавчера уборщицы.
Он ушел. А через минуту вернулся с мятой белой рубашкой в руке.
- На, - и бросил ее Эриде на колени. - Погладишь.
Арес не был наивным, и знал, что после этого Эрида вряд ли захочет узнать, где в этом доме находится утюг.
Бог посмотрел на Орфа, потом на лужицу пенящейся слюны возле него, а потом достал из морозилки баранью ногу, которую уронил прямо в раскрытую пасть. Левая голова (с ней Марс нашел общий язык) довольно захрустела, а вторая была жалобной и неудовлетворенной. "Жаль, что ты не овчарка" - подумал бог и скормил второй голове вторую ногу.
Потом он сделал себе кофе и сел за стол.
Посмотрел на пуэрториканца, который скакал возле плиты в одном лишь фартуке. Он не любил этого беженца, отчасти потому, что считал себя единственным мужчиной, который имеет право ходить по этому дому полуголым.
- Энрике, - застывший с деревянной лопаткой в руке Энрике уставился на Ареса, - Пошел вон.
Латинос исчез в дверях, а Арес погрузился в тишину и собственные мысли. Хотя, может быть, Эрида что-то и говорила.
Марс вспомнил, как на прошлом неделе Филсоны принесли ему в жертву своего любимого померанского шпица. Сначала он обрадовался, улыбнулся, и даже почувствовал себя победителем, но потом вспомнил, что в былые времена считал такие жертвы унижением. "Если всю жизнь довольствоваться малым, как можно совершать великие дела?" - подумал он тогда и отправился к дому своих соседей-последователей с одной лишь целью - наказать их.
Он хотел убить жену Адама Филсона, чтобы он понял, какие жертвы бог войны сочтет достойными.
Филсоны открыли входную дверь, накормили Марса домашним сливовым пирогом, показали семейный фотоальбом, а потом бог ушел. Вернулся домой, достал бутылку виски из бара, выпил ее и уснул. А когда проснулся, заставил себя думать, что все в порядке.
Черт возьми, это не так! Он был богом войны - всю жизнь сражался, убивал, фанател от крови и страданий и не ценил людей.
- Тебе не кажется, что я изменился?
[SGN]
[/SGN]
Отредактировано Ares (2014-08-11 23:54:10)
- Хочу убивать и пирожок.
- Вот всё сейчас бросим – труп, лопату, и пойдем искать тебе пирожок, да?
Прогнала? Ааа, теперь это так называется…
Эрида послала Аресу взгляд, полный омерзения и пренебрежения, когда тот бросил ей на колени кусок ткани, приказав (!) совершить гнусную манипуляцию, которой некоторых с детства обучают вместе с приказанием называть господина «господином». Эрида была баба не промах – она перегнулась через стол, водрузив рубашку на колени Аресу, а потом схватила его пальцами за подбородок и, заставляя полусонного беззащитного мужчину проснуться скорее, подвигала подбородком, приговаривая:
- Прости меня, госпожа, я дебил и больше никогда не посмею просить тебя погладить моё тряпье.
Затем вернулась к распитию утренних бодрящих напитков, с любовью глядя на Орфа, головы которого пожирали бараньи ноги с таким вожделением, с каким Эрис никогда на мужчину не взглянет, но времена нынче не те пошли. Энрике был отправлен вон, гляньте-ка – барин проснулся! Открыл веки, протер очи и давай направо да налево указания раздавать, то ему не так, а это ему не здесь, и вообще – все рабы и смертные, один я хороший и сплю в трусах в горошек. Да, да, Эрида видела эти трусы, когда в очередной раз заходила исполнить миссию неотключаемого будильника – Арес тогда спал, слюнявя подушку за все пропущенные дни Святого Валентина, половиной тела свисая с постели, и как обычно громко нахрапывал песню Фрэнка Синатры. Да Эрида эти песни и выучила, лишь благодаря храпу Ареса!
- Тебе не кажется, что я изменился?
- Да ты совсем охуел, - не отрываясь от газеты, - а что?
Как будто это было новостью и сейчас подохший Колумб восстанет из пепла, чтоб накидать богине парочку люлей за отобранный у него хлеб. Не любила Дискордия эти приступы депрессивной хандры – Арес из мужика, которого и маме не стыдно показать, превращался в какого-то недоношенного Нарцисса, а там и до смерти от безответной любви к себе не так уж и далеко, знаете ли.
Пирожки подозрительно быстро исчезали с тарелки, а богиня, поднимая взгляд, видела перед глазами совершенно невинное выражение лица на бесконечно хитрой морде бога-вояки. Совсем за фигурой не следит, а ведь войны уже кончились, тут уже форму простыми пробежками не поддержишь – лениво ж ему, даже вон когда Эрис купила новый плеер и предложила испробовать. Возможно, это всё же была лень, а, возможно, всё дело в том, что Арес запутался в наушниках, наступил на упавший плеер, споткнулся и прочесал носом новую грядку на дороге возле дома. Потом он долго обижался и не хотел разговаривать ни с Эридой, ни с плеером.
- В девять у тебя встреча, - да ты только зацени этот деловой тон! Я перед зеркалом всё утро репетировала! – потом я уволю старую секретаршу, потому что надо освободить место для новой, потом мы пообедаем, а потом я уйду проигрывать твои деньги в казино.
Дискордия откладывает газету в сторону, встает со стула и собирается уйти в спальню, дабы одеться по-человечески. Гордый уход прерывается невесть откуда взявшимся на пути ее мизинца дверном косяке, и Орф прижимает уши, слыша отборнейшую брань, которая льется подобно мелодичной соловьиной трели.
Спустя десять минут она стоит на пороге дома, цветет и пахнет, рассыпается в улыбках, которые все до единой принадлежат огромной псине, и призывными возгласами торопит Ареса. Нет так нет – с нее не убудет развернуться и уехать на своем охрененно-крутом хаммере в гордом одиночестве – пусть себе вертит педали в конце января по этим дорогам, пусть тешится!
- А еще я хочу вертолет, - внезапно, - и плазму. Ты же купишь мне плазму? И, кстати, пупсик, мятые рубашки тебе идут, особенно в сочетании с мешками под глазами. Все бабы сегодня твои. Так что с плазмой?
Их отношения были очень сложными - если симбиоз, длящийся много тысяч лет, можно назвать отношениями - но от них невозможно было отказаться. Для Ареса Эрида была как кариес для семидесятилетнего куряги - она отравляла жизнь, пыталась унизить и даже портила его внешний вид, но всегда была с ним заодно. Больные зубы лучше, чем их отсутствие.
- Ничего, - отмахнулся Марс, решив, что если захочет услышать ее прекрасный смех, который был смесью звуков, которые издает подстреленный кентавр и извергающийся вулкан, то обратится еще раз.
Немного подумав, Арес пришел к выводу, что запутавшиеся в языческих традициях соседи не повод не завтракать, и начал есть. Для этого ему пришлось тянуться через весь стол за тарелкой, которую отчаянно отодвигала Эрида.
В конце он победил. В этой комбинации он всегда побеждал, потому что Эрида была хоть и красивее, но гораздо более неудачливее Марса.
Каждое его движение челюстями сопровождалось взглядом, полным ненависти и первобытной злобы, будто Арес пережевывал не свежий вишневый пирог, а тазобедренную кость сидящего напротив порождения зла.
В конце концов он капнул внутренностями пирога на рубашку и решил, что с этим нужно заканчивать.
Планы на день выглядели, как планы на все прошедшие дни. Арес никогда не помнил о встречах, Эрида увольняла секретарш, как избавлялась и от всех женщин в жизни Марса, а потом шла в казино - потому что ей некуда больше идти. Потому что такую, как она, не сможет терпеть никто, кроме такого, как он.
Эрида ушла, а Арес допил ее кофе и доел пирог с ее тарелки - грех пропадать добру. Орф оставил обглоданное копыто, но его Арес доедать не стал - не сегодня.
Через несколько минут Эрида вместе с Орфом скулила у порога (его еще можно было понять, но Эрис ведь знала, где в доме туалет!), а Арес гладил третью рубашку. Две предыдущих в прямом смысле вышли комом.
В конце концов он спустился в полумятой рубашке и джинсах (потому что их не нужно гладить - Арес был смекалистым парнем), обулся и вытолкал собаку из дома. Орфа он тоже выпустил погулять.
Эрида просила вертолет и плазму. А также камаз бриллиантового щебня, круизный лайнер и гектар земли на Марсе.
Марс дарил ей себя целиком - нежели можно желать что-то еще?!
Арес не садился за руль, если с ним была Дискордия. Традиция эта корнями уходила в далекое прошлое, когда он царственно восстоял в колеснице и только копья во врагов метал, а Эрида в поте лица управляла четырьмя тупейшими существами. Не смотря ни на что, эта карусель нравилась Марсу.
К слову сказать, за четыре тысячи лет Эрис не удалось освоить азы управления транспортными средствами. У нее была очень большая машина, чтобы, когда она наезжала на чужие маленькие машинки, Ареса не трясло, и он мог спокойно продолжать играть в свою любимую игру "три в ряд".
Сегодня он рассматривал на планшете макет новой и единственной термоброни, Эрида смеялась, сигналила, а люди и животные разбегались.
Иногда Марсу казалось, что Эрис не различает никаких цветов, кроме красного, да и тот, как быку на корриде, бросает ей вызов, который она еще ни разу не проигнорировала. На счету бампера ее машины неисчислимое число осиротевших детей и овдовевших жен, а также расплющенных собак, разломанных стен, и один маленький, грустный по этому поводу Арес.
Ровно в 9:00 шины засвистели у головного офиса компании "Ares Inc.", из машины вывалился господин и его оруженосец, а через полчаса Арес пил кофе, последний кофе, который сварила сегодняшняя секретарша. Секретарша плакала и скреблась в закрытые двери, охранники бежали ей на встречу, а Эрида смеялась.
Кошки мурчат, когда чувствуют себя в безопасности. Дискордия не была такой предусмотрительной, поэтому ржала в любой ситуации.
- Позвони им. Скажи, что мы готовы ждать еще час, а потом протестируем на них новые взрывные патроны. И перестань смеяться. Эта работа должна приносить мне радость и деньги, а не те звуки, которые ты издаешь.
Отредактировано Ares (2014-08-23 04:10:35)
Арес не садился за руль потому и только потому, что Эрис ему хрен бы позволила прикоснуться к своей прелесссти, а еще не дай боже завести и поехать на ней. В противном случае она бы отрезала ему яйца и, слово Геродота, это было бы самое грандиозное мероприятие, в котором бог войны принял бы участие за последние пятьдесят лет. А то, что водит она с ветерком, так это оттого, что любит убивать. И почему-то ей казалось, что только ради этого люди и получают права, нет?
А тем временем любимый боже продолжил свои ежедневные и, увы, безрезультатные упражнения в остроумии, но нынче не время для перепалок: люди смотрят, сотрудники смотрят – мало того, что живут вместе, так он и на работе ей жизнь подосрать пытается. А Эрида была как-никак женщиной деловой и разумной, что ей какие-то подколки от старца?
- Варежку закрой, - разумно ответила она и прекратила конфликт. Хлопнув дверцей и поставив машину на сигнализацию, пальцами одной руки она уже набирала нужный номер мобильного, второй держала стакан с кофе, который преподнесла ей ассистентка ее ассистентки, которая надеялась продержаться на работе чуть дольше, чем страдающая у входа секретарша, но увы – настроение было праздничное, как тут не огорчать людей, а?
- У мистера Конроя слишком много дел, чтобы тратить время на бесполезные вещи, так что либо через полчаса мы все вместе любуемся завершенным проектом, либо подсчитываем проценты, которые не смогут оплатить даже ваши внучатые племянницы, когда им придется продать пару-тройку органов, - и подмигнула сожителю, мол, как я тебе? Хороша, да? Уже встал, да? Не ври, по штанам вижу, что ты мне несказанно рад. А потом на том конце провода подняли трубку и Эрис пришлось повторить всё вышесказанное с некоторыми изменениями, ибо она же деловая, но не настолько – им же деньги нужны, им же плазма нужна! И вертолет.
Новую секретаршу г-на Конроя звали Нэнси. Как и предыдущую. Как и всех секретарш, когда-либо работавших в этой компании, потому, что Эриде было плевать на индивидуальность, а имя Нэнси она уже запомнила. Краткий курс служения и почитания богиня новой Нэнси прочла еще вчера, так что самое время завалиться в кабинет главы этой, прости господи, компании и умоститься в царском кресле, пока барин справляет нужду в отхожем месте или чем он там еще занимается, прикрываясь «у меня планерка в самом разгаре, прости, не могу послушать твои безумно смешные анекдоты».
Вы бы видели ее ноги! Эти десять пальцев великолепия, скрытых под ботфортами, эти две прямые экстатического восторга – Эрида сама бы фапала на себя, было б чем, честное слово. Жаль, что Арес не ценил то, какая женщина продолжает скрашивать его унылое общество столько тысяч лет подряд, а обращал внимание лишь на то, что ее больше никто никуда не звал, даже на свадьбы. Особенно на свадьбы. От Игр Престолов они, значит, тащатся, а какое-то яблоко до сих пор с ядом в слюне вспоминают. Лицемеры хреновы.
Когда Арес вернулся в свой кабинет, Эрида была занята весьма важным занятием, которое требовало от нее высочайшего уровня концентрации – она мастерила журавлика из очередной страницы просранного контракта. Журавлик был как живой, еще немного и он взлетит, взмахнет своими бумажными крыльями, пронесется над головами восхищенных богов, сделает круг, а потом вернется и нагадит в Аресовский кофе. Богиня подняла глаза на своего вечно недовольного сожителя, улыбнулась и поинтересовалась:
- Марс зол? Марс крушить? Марс промахнуться мимо унитаза?
А еще, сюрприз-сюрприз, кое-кого, кажется, только что кинули на деньги. На те самые деньги, которые Дискордия собралась спустить за игрой в рулетку, ну, или, на крайний случай, купить плазму и новые носки для Марса. Эти за год совсем износились.
[AVA]http://sd.uploads.ru/t/3sReA.png[/AVA]
Великой чести вести переговоры Дискордия удостоилась потому, что у Марса не хватало терпения, и он бросался в бой после того, как клиент говорил "здравствуйте".
- Умница, - сказал Арес и поцеловал Эриду в лоб. Ведь он был альфа-самцом, а как любой мужик, считающий себя альфа-самцом, не мог обижать женщин. По крайней мере на людях. Это была единственная причина, по которой Эриде верой и правдой служили ее целые конечности.
Преисполненная чувства превосходства и значимости, Эрис ушла работать, Арес посмотрел ей вслед, а потом тоже решил заняться делом.
- Нэнси, детка, не стоит так переживать, - Марс ласково стирал слезы с лица девушки, а она всхлипывала и заискивающе смотрела ему в глаза. - Вот тебе 100 долларов, - он пошелестел перед ней купюрой, на которой возле левого глаза Франклина был выведен телефонный номер. - Позвони вечером, у меня есть для тебя другая работа.
Наконец Нэнси перестала заливать слезами асфальт, а Арес отправился навстречу важным делам, которые придумывал на ходу.
Сначала он зашел к штатному юристу, суровому парню, который в качестве талисмана носил с собой две крупнокалиберные пушки, и отправил его на переговоры к ливанским террористам, которые с самого утра испортили Аресу настроение, не заплатив за вагон дробовиков и две световые гранаты.
Потом пофлиртовал с доктором Фиби из экспериментальной лаборатории, пострелял в тире из новой винтовки по полиуретановому Зевсу, поел, назначил собрание на полдень, а потом устал и стал кататься в лифте.
Он мог бы пойти в свой кабинет, поспать или поиграть в приставку, если бы не знал, что там его ждет греческая резня тупой пилочкой для ногтей.
В этой забытой папой компании у Эриды был свой угол, но прозрачные намеки вроде "наша вселенная устроена так, что у каждого существа есть свое место: у пчелки - улей, у медведя - берлога, у червячка - перегной, а у Эриды - личный кабинет" исчезали в черной дыре, которая была у Эрис вместо того участка мозга, который отвечал за мораль и нравственность.
В конце концов, Арес не был уверен, что она делала это исключительно из природной вредности и желания испортить его радужное настоящее. Так же, как не был уверен в том, что она не нюхает его рубашки, пока он не видит, не целует его по ночам, пока он спит, не мечтает, чтобы он в грубой форме овл...
- Нэнси, детка, привет, - Марс подошел к стойке, сексуально улыбнулся, а потом подмигнул секретарше, которая была подозрительно похожа на старую, - У меня в час встреча, отмени ее. Извинись и скажи, что у меня срочное совещание, - потом он отпил кофе из ее кружки и заглянул в монитор, на котором святилась провокационная надпись "моя ферма" и, собственно, ферма Нэнси. - Совещание перенеси на завтра, скажи, что у меня важная встреча. Потом закажи себе печатную машинку, а это, - он указал пальцем на монитор, а потом на системный блок. - выкинь.
Арес очень медленно открыл дверь в свой кабинет, ожидая, что Эрида радостно встретит его кружкой, летящей в лоб, или пулей, летящей в пах. Просто его солнышко не любит, когда он задерживается. Начинает скучать, стрелять из окна в прохожих и грызть мебель.
- Заткнись, у меня новость.
Он спихнул ее ноги, под которыми лежала тонкая стопка неподписанных контрактов, со стола, а потом спихнул остальное тело с кресла, сел в него сам и усадил Эриду к себе на колени. Это было очень сложно, поэтому Арес был таким мускулистым!
- Да не дергайся ты, смотри, - он включил на телефоне видео, которое полчаса назад прислал Саймон.
Саймон был негроидного типа существом, габариты которого в спокойном состоянии достигали двух метров в высоту и полутора в ширину, а в возбужденном увеличивались на 30%, бронежилет и пистолет-пулемет.
Он был командиром наемников, которые охраняли Американскую нефтяную базу в Перу. И Саймон, и наемники, всецело принадлежали Аресу, хотя думали, что просто на него работают.
На видео Саймон кричал "помогите" и звал поочередно то маму, то Даррена, наемники на заднем фоне стреляли в окружающую среду, а из свежей скважины рождались перемазанные нефтью чудовища, вид которых невозможно было определить не только из-за трясущейся руки Саймона, но и вообще. После того, как в раскрытую пасть одной такой твари угодила половина наемника, а вторая половина попыталась было убежать, но ее нагнала вторая тварь, Арес поморщился и понял, что вариант "купим палку колбасы и подкормим их" не прокатит.
- Я не знаю, что это, но, - он приблизился к Эрис и жарко зашептал, - вертолет ждет нас на крыше.
[SGN]
[/SGN]
Отредактировано Ares (2014-08-26 01:40:55)
Новость у него, конечно, как будто мы не знаем, какие могут быть новости у бога войны. Смотри, Эр, я прошел этот уровень, я замочил босса, Эр, да ты хоть представляешь себе, как мало у меня было здоровья, нет, ты посмотри, посмотри, я говорю, нет, сюда посмотри, Эр, давай я заново его убью, посмотришь, глупая женщина, ой…Эр, это мне солнце в глаз попало, это меня соринка ослепила, да не ржи ты так громко – всех соседей распугаешь…
А потом Арес прогнал богиню с царского кресла, а потом оп-оп и усадил вновь, только теперь уж к себе на колени и со стороны это выглядело, как «поди прочь, холоп, хаха, царь пошутил, поди сюда, собака». В общем, полетало наше божество раздора на расстоянии одной Аресовской руки и вернулось в родные пенаты, восседать на родных яйках. И хорошо, что на этот раз на Марсе были плотные джинсы, а не лосины, как в прошлый раз, когда он проспорил ей день рабства на Хэллоуин.
- Ну, подоминируй сегодня, ладно, - милостиво разрешила Эрида.
Смотри так смотри. Да, красивый мобильник, да, ты крут, да, все бабы твои – я же это говорила, нет? Ее взору открылась картина, прямоугольная картина весьма хренового качества, на которой из звуков посреди грохота можно было различить удивленные вопли, плавно перешедшие в душераздирающие, чьи-то злобные рыки, стыдосрамопозорная брань Саймона и тихое чавк-чавк-чавк.
А выглядело всё это еще хреновей: кто-то очень черный, кто-то не из наших, с упоением поедал наемников Ареса, некоторых из них, между прочим, набрала и сама Эрис, а теперь что? Теперь какая-то домашняя скотина, за которой не уследил очередной божественный сукин сын, хрустит костями этих самых наемников и совершенно не переживает по этому поводу?
О, сколько там было крови…Кишки, выдираемые из тел, кровоточащими гирляндами разметались по земле, чей-то скальп только что выплюнули, а вот и нога – о, знакомые ботинки, это ж Хуан! Жаль Хуана – он Дискордию боготворил.
Глаза богини загорелись алчным блеском – и пофиг, что это лишь отблеск экрана мобильника – она с шумом втянула воздух в легкие, а губы непроизвольно растянулись в отвратительной деформированной улыбке дауна восьмидесятого левела – вот оно, вот это знакомое предвкушение, когда даже за сто тыщ километров ты ощущаешь вкус этой самой крови на своих губах, а запах…он опьяняет похуже, чем дорогой алкоголь дичайшей выдержки.
- Я не знаю, что это, но, - о боже, да, я согласна! - вертолет ждет нас на крыше.
Больше крови богам крови. И это не шутка. Марс и Дискордия по праву разделили титул наиболее кровожадных богов среди греческих побратимов, они приветствовали любое проявление агрессии, жестокость и насилие возбуждали их больше, чем Зевса – голые титьки очередной смертной, а во времена глубокого затишья они третировали друг друга, лишь бы не потерять это наилучшее удовлетворение из всех существующих ныне на грешной земле.
И Эрида так же жарко зашептала в ответ:
- Руку с груди убери, а то сломаю, - и через мгновение, - я хочу взять твой ятаган…ну, большой твой...ну, ятаган, - тот самый, что висел на стене кабинета под стеклом, которое следовало разбить при пожаре и снести голову тому мудаку, что устроил в компании пожар, а не просто Эрида – королева эвфемизмов, - ооо, моя секира!
Богиня от радости аж запрыгала на коленях Ареса. Помянем яйки.
О секире Дискордии ходили легенды. Бóльшую часть из них слагала сама Дискордия, но факт остается фактом. Так уж повелось, что боевая подруга дней суровых стала излюбленным способом борьбы со скукой среди холодного оружия – к ее услугам гречанка прибегала нечасто, но раз уж брала с собой – жди резни. Это как десерт на праздничном столе – оставляешь на потом, чтобы насладиться как в последний раз и губы еще десять лет облизывать.
Эрис вскочила с коленей Марса и помчалась в свой кабинет, где наскоро скрутила волосы в подобие пчелиного улья, отшвырнула белоснежное пальтишко, натянув на себя черную кожаную куртку, и вытащила из шкафа с сокровищами самое сокровенное – любимую секиру. Возвращалась к Аресу она уже с видом матерой вояки: с секирой на плече, через коридор, сопровождаемая взглядом побледневшей Нэнси – бедняжка первый день, ее можно понять. А потом простить. А потом пусть как хочет, но чтоб улыбалась директорскому солнышку во все тридцать два свои лощеных зуба. Дверь открыть с ноги и:
- Я готова, моя радость! Подтягивай свои джинсы и ятаган не забудь.
Можно было добавить что-то пафосное вроде «Время убивать», но обойдетесь. Разве прогулки с секирой по офису средь бела утра было недостаточно, чтобы показать, какими крутыми были бог войны и богиня раздора? Ну, или только богиня раздора. Марс он такой, пройдется сейчас, задницей повиляет, той подмигнет, этой улыбнется, помашет ручонкой и ниспошлет всем воздушный поцелуй, как в прошлый раз. А через два часа: о, смотри, это пятно крови мне идет? А на поле боя он любит снимать доспехи и сверкать голым торсом. Да там в живых остается одна Эрида – и чего она в том торсе не видела еще? Но хороший мужик – не только голый мужик, а голый и весь в крови. На такое Дискордия всегда поглазеть рада.
[AVA]http://savepic.ru/5711995.png[/AVA]
"Я готова!" - сказала она, но если бы вместо этой веселой фразы прозвучал вопрос, нагоняющий страх на всех мужей, бойфрендов, потенциальных бойфрендов и мужчин, надеющихся ими стать, а именно - "ты ничего не замечаешь?", то Арес бы еще несколько веков и очень много лет разгадывал эту загадку. Не потому что он был тугодумом, а потому что Эрида была в высочайшей степени несерьезна.
И в отличие от этой очень смелой, но очень ветреной женщины с топором, Арес хорошо подготовился. Он надел новейшую броню, которая не только очень выгодно подчеркивала его даже по божественным меркам хорошо развитую мускулатуру (вдруг там будут женщины, ну), но также не горела, не мокла и не мялась.
За спиной у него висел дробовик, на поясе - два пистолета-пулемета, по периметру тела были еще заныканы две зажигательные гранаты и четыре армейских ножа, а в правой руке - копье. Без копья просто не было бы шансов.
- Мой ятаган всегда со мной, - победно произнес было Арес, а потом до него дошел смысл шутки. Было бы неловко и обидно, будь он каким-нибудь Гермесом. А так ему плевать. К тому же, шутки в этой шутке было меньше, чем шутки в шутке про то, что Эриде как женщине нечем хвалиться. - А, ты про маленький. Нет, он не пригодится, - потому что Марс был разумным богом, он понимал, что доисторический ятаган как оружие давно устарел (а конкретно этот - еще и потерял форму), и в данном случае гораздо эффективнее использовать огнестрельное. А копье просто как талисман. Очень большой, тяжелый и неповоротливый талисман.
На выходе Марс остановился возле оцепеневшей Нэнси, и, чтобы вывести секретаршу из транса, в который она впала, когда увидела заточенную секиру праведного гнева, несколько раз постучал по полу древком копья.
- Я ухожу, Нэнси, - сказал он достаточно громко, чтобы Нэнси подняла испуганные глаза и согласно кивнула головой пятнадцать раз. - Рад, что ты поняла.
На крыше их встретил семиместный вертолет и Диего - пилот из компании, в которой Арес арендовал вертолеты, самолеты, катера, яхты и свой велосипед, а Эриде всегда говорил, что заработал все это добро вот этими вот руками.
Да Марс мог бы - ему бы хватило денег, но какой в том резон, если эта женщина, как и любая другая женщина, испортит дорогую технику в первый же день?
Диего был человеком услужливым, к тому же афроамериканцем, у него это в крови, поэтому радушно распахнул Аресу дверь как своему хозяину. Или какой-то даме, но Арес предпочитал не думать, что может производить такое впечатление.
- Нет, Диего, сегодня я сам. - Марс похлопал пилота по спине, разом излечив от искривления позвоночника, и, возможно, отбив почку.
- Мистер Конрой, но вы ведь...
- Я быстро учусь! Пойдем, расскажешь, куда нажимать.
Через мгновение пред взором бога распростерлась приборная панель с кучей кнопок и датчиков, которые для непосвященного казались столь же понятными, что и иероглифы на Фестском диске.
Но Арес сделал умное выражение лица, когда Диего начал вещать:
- Перед взлетом нажмешь вот сюда, настроишь частоту, свяжешься с диспетчерской и спросишь разрешение на взлет. Включишь шаг-газ. Вот эта ручка осуществляет продольное и поперечное направление, но чтобы взлететь...
- Я понял, можешь идти, - Диего не сдвинулся с места. - Иди, я сказал, - и тогда пилот ушел, мысленно попрощавшись с мистером Конроем и порадовавшись тому, что вертолет застрахован.
Диего было не понять Марса, который не боялся умереть, потому что верил, что ничто не сможет его убить.
Так или иначе, но через полчаса "рейнджер" неустанно молотил лопастями, Арес был очень горд собою, а Эрида... ну, возможно, уже забыла о том происшествии, когда они чуть не залетели в офис местного банка в соседнем небоскребе.
Полтора часа - именно столько заняла дорога но нефтяной базы, затерявшейся в экваториальном лесу недалеко от Талары - Арес молчал. Со стороны, возможно, казалось, что он занят управлением вертолета, или готовился к предстоящей битве, но на самом деле он размышлял, по каким-таким причинам должен был представиться авиа-диспетчеру не как "великий бог войны", а "эхо альфа ромео".
Когда они приземлились, Марс сразу понял, что взлететь больше не удастся. Не потому, что он забыл, как это делается, а потому, что не был уверен, что вертолеты способны летать с банановой пальмой в лобовом стекле.
Но открывающийся вид на базу был куда страшнее, чем вид неудачно приземлившегося вертолета, отчасти из-за новых обитателей, которые уже без особого энтузиазма доедали старых.
Оставшиеся солдаты и рабочие забаррикадировались в двухэтажном здании - жилом бараке, куда пришлось зайти с черного входа, чтобы раньше времени не привлекать перемазанных в нефти тварей.
- Откуда они появились? - спросил Арес первым делом, потому, что его не интересовало ни благополучие выживших, ни имена умерших.
- Прямо из земли, - болезненным голосом сообщил Саймон, нянчя огрызок правой руки.
Марс обвел напряженным взглядом выживших - заглянул в каждую из тридцати пяти пар испуганных глаз, а потом посмотрел в окно.
Примерно полусотня четвероногих тварей копошились в песке, собственном дерьме и обглоданных трупах умерших. Ничего подобного Арес раньше не видел - а повидал он, надо сказать, многое - но был на 75% уверен, что родоначальником этих чудовищ был какой-нибудь сын Зевса.
Звери были чем-то средним между львом, кабаном и быком - по крайней мере, у некоторых из них были рога. И бивни. И жало.
В конечном итоге, гадать о их видовой принадлежности можно было бесконечно, но однажды здесь окажется хозяин нефтебазы, и авторитет мистера Конроя окажется под угрозой, и ему вновь придется торговать электрошокерами на черном - в прямом смысле - рынке.
Арес собрал перед собой шеренгу из двенадцати наемников, каждому из которых посмотрел в глаза, пожал руку и даровал воинскую храбрость, но когда громогласно взревел, призывая их драться до последней крови, никто не сдвинулся с места. И во второй раз. И в третий. И даже тогда, когда он пристрелил Саймона у всех на глазах.
Тогда он попросил Эриду показать грудь, в надежде, что хотя бы это вдохновит их на подвиги, но в ответ получил лишь недоуменный, как всегда, взгляд.
Было очень грустно вспоминать, как когда-то по мановению руки он посылал в бой легионы. Лучше бы этого никогда не было.
- Идиоты, - сказал он, распахнув ногой дверь. - Идем, - сказал он, пуская первую пулю в лоб твари, которая слишком настойчиво пялилась на него.
Остальные, все как один, вперились взглядом в стоящего в дверях бога.
Отредактировано Ares (2014-09-01 03:50:23)
Сам за штурвал? Эрида изумленно покосилась на бога войны, пока тот зажал пилота у кабинки и принялся изучать азы управления летающим достижением человечества. А на половине пути к изучению услуги Диего вот совсем перестали быть нужны. Может, спрятать Диего в чемодане, а в случае опасности устроить Аресу сюрприз? На крайний случай, его можно использовать как щит во время стычки с неизвестными тварями. Еще Диего может спасти их от голода и Эриду от одиночества. Нет, конечно, в случае чего он бы и Ареса спас от одиночества, но тогда бы богиня ему еще три тысячелетия это вспоминала.
- Какая нелепая смерть нас ждет..., - произнесла Дискордия, провожая пилота тоскливым взглядом. Вот это муза истории посмеется, вот это Мойры будут хохотать до упаду, чертовы старухи, никому нет дела до бедных Эрис и Ареса.
Пока последний, кстати, многозначительно помалкивал — папочке молился, смертник херов, Эрида вовсю занималась бизнесом: на мобильный то и дело поступали звонки от клиентов, меж которых вклинивался Энрике, интересуясь, что же приготовить господам на ужин.
Естественно, все заботы, беспокоящие богиню раздора, мигом сформировались в одну — о еде — так что сегодня клиенты могли рассчитывать лишь на автоответчик, а, еще и Нэнси оставалась в офисе. Еще и херова туча помощников и советников и прочий хлам в деловых костюмах — пусть детишки немного повеселятся.
- Да, Энрике, передам ему привет, - косясь в сторону Марса. Повар же не знал, что этот самодур только что чуть не утопил их возле моста — в фильме, блять, он видел, блять! Подвинулась, громко чмокнула в щеку (какой там — присосалась, как пиявка, хоть жопу угольком жги), потом отодвинулась и еще немного поговорила с Энрике о своем, о кулинарном, время от времени поглядывая на красноречивое пятно от красной помады на щеке первого пилота. Как никак Эрида всё же была женщиной.
Приземлялись они красиво и со спецэффектами: Арес горделиво выпячивал подбородок и подмигивал, мол, зырь че могу, а Эрида шумно дышала, ненавидя соседа и пальмовую ветвь, угрожающе торчащую прямо у нее перед носом. Разумеется, это было лишь начало и вскоре вертолет подвергся наглому и изощренному вандализму от рук матушки-природы.
Пока Арес осматривал свое крохотное войско, состоящее из охраны и простых смертных, Эрида расселась на широком деревянном столе у подоконника и наблюдала за тварями, по несчастливой случайности решившими выползти из-под земли именно на базе, где обосновались наши работяги. Зрелище напоминало этакое адское пиршество, во время которого ошметки вояк летали из стороны в сторону – твари грызлись за человеческие кишки, словно стадо зомби из фильмов с Милой Йовович, вот только здесь был не Голливуд, и от этих смердящих, заживо гниющих, отвратительных кусков костей, меха и слюны передернуло даже богиню раздора.
Похоже, от короткой, но проникновенной напутствующей речи Марса завелась только Дискордия – и та по привычке. Она и в самом деле была сумасбродной женщиной, откликалась по первому зову и мчалась вслед за богом войны на поле брани, чтобы поскорей вдохнуть этот воздух, пропитанный кровью и смертью. На былых войнах ей ничто не мешало в какой-то момент переходить на противоположную сторону – смерть становилась соревнованием, убийства – гонкой за трофеями; богине раздора было абсолютно неважно, кто выйдет из битвы победителем – она наслаждалась лишь процессом и ничто более ее не волновало.
А знаете, почему Арес за столько тысячелетий так и не бросил компанию Эриды? Не потому, что его больше никто не любил и терпеть не мог дольше двух суток, хотя и это тоже. А потому что в нужные моменты Дискордия усмиряла свою несносную бабскую натуру, умолкала и оставляла Марса одного на лидерском постаменте. Что иногда приносило одни лишь проблемы, но всё же.
Она не вмешивалась, когда теряющий терпение бог лишал жизни калеку, бывшего отличным наемником до тех пор, пока сверхъестественная тварь не отгрызла от него пару-тройку кусков свежего мясца, лишь переводила взгляд с одного мужчины на следующего, пока не дошла до конца этой самой шеренги. Судя по всему, им и впрямь придется самостоятельно отвоевывать кусок своей территории. Женщина спрыгнула со стола, в несколько шагов пересекла расстояние и подобрала автомат Саймона. Секиру она кое-как уместила за спиной, поддерживая ремнем – было немного неудобно и громоздко, но сразу она выпустит обойму-другую, а уже потом следует переживать за маневренность.
Арес сделал первый выстрел. Эрида сделала первый шаг из двери и сразу же направилась в сторону, то спиной, то боком, боковым зрением подмечая движение ближайших тварей. Те подняли морды и носами втянули воздух, некоторые прикрыли покореженные глаза, кто-то пускал слюни – учуяли богов, верно? Это вам не смертные, которых грызешь через не хочу, это нектар и амброзия в одном флаконе, два лакомых куска, самостоятельно прибывшие на банкет.
И едва одна из тварей издала рычание в сторону Эриды – та принялась разряжать автомат, выпуская очередь патронов в четвероногих питомцев, и с тех самых пор Арес не представлял для нее интереса. Пока перед глазами эти морды, пока действует принцип «либо ты мне вцепишься в горло – либо я тебя разрублю», пока что нужно забыть про издевки и заняться делом.
Странно, но казалось, что этой мерзости было меньше: во всяком случае Эрида уже отбросила автомат за ненадобностью, выпустила последнюю пулю из припасенного в кармане куртки пистолета, после чего схватила секиру и…принялась бежать. Существа были быстры, ловки и выносливы – вот уж противника достойного нашла себе Эрида, вот только их было больше раз так в…дохренищу раз, мать вашу, какая падла выпустила, блять, найду – обглодаю до костей!
Эрида бегала. Ей богу, такая себе спринтерша посреди херовой тучи зверюг из преисподней, в определенные моменты сбавляла ход, оборачивалась и с размаху опускала острие на головы, лапы и туловища, одежда впитывала пот вместе с черно-багровой кровью существ, а лезвие рассекало плоть так легко, что впору было устраивать мастер-класс по божественной нарезке. Но чем больше крови попадало на Эриду – тем менее осторожной она становилась. Буря красок и торнадо запахов опьяняли, вой в предсмертной агонии завораживал, но этот дурман лишь добавлял адреналина, безумие забиралось под кожу и просачивалось в разум, а былая язвительная усмешка сменилась звериным оскалом – Эрида была вне себя от гнева, и гнев этот был слаще всего на свете.
Раскраивать черепа и рубить трупы на куски было весело до тех пор, пока одна из тварей не налетела на богиню и не повалила ее на землю, вовсю подбираясь клыками к горлу, и лишь длинная крепкая рукоять топора перед пастью удерживала тварь от победного укуса. Дискордии удалось протиснуть ногу между топорищем и тварью, а найдя опору под клыкастыми челюстями – выпрямить (благо, растяжка позволяла) и что есть силы засадить лезвие под ребра зубастой скотине.
Выбравшись из-под туши и переводя дыхание, Эрида поняла, что оказалась совсем близко к расщелине, из которой, как свидетельствовала видеозапись Саймона, и выбрались эти дети сукины. Богиня оглянулась в поисках Ареса, но в тот же момент рядом послышалось тихое шипение.
- Да чтоб тебя.., - выругалась гречанка и, если она когда-нибудь могла бледнеть, сейчас эта способность показалась во всей своей красе. Из темных недр злоебучей дыры на свет языческо-божий выбралось нечто, превосходящее всех остальных тварей по размерам и омерзительности, нечто, напоминающее гибрид женщины, паука, скорпиона и утконоса. Ладно, бедные утконосы ни при чем, но чем черт не шутит.
Едва Дискордия подняла топор, огромная когтистая лапа во мгновение ока дала богине такую затрещину, что ту от удара отшвырнуло к ближайшим деревьям через три метра; досталось и спине, и голове и извилинам – могла б и пожалеть, сука поганая, их и так мало осталось. Эрида тряхнула головой, возвращаясь в мир этот и не желая отправляться в иной, и собиралась вскарабкаться на дерево, ибо нахуй тварь поганую, где там бог войны? Пусть покажет класс, епт!
Паучихе, видимо, казалось, что в теле Эриды отверстий маловато – она то и дело норовила продырявить богиню мохнатыми лапами, то та была ловчее – настолько, что оттяпала одну из них. Тварь взревела. Эрида победно улыбнулась и начала взбираться на паучиху – вот это будет трофей, да она Аресу нос утрет на три столетия вперед! Мечтать о будущем, сидя на спине у опасной гадины, было не самой лучшей идеей, но, как мы знаем, Эрида никогда не фонтанировала отличными идеями. Всего одной секунды хватило, чтобы в спину воткнулось жало на конце хвоста (где ты прятала его, гетера), а улыбка сменилась гримасой боли – губы богини задрожали, а взгляд резко затуманился. Казалось, будто через нее провели ток и электрические импульсы один за другим пронзают тело, а каждый удар сердца отбивался эхом в ушах – и больше ничего.
Ничего.
Ни звуков, ни образов перед глазами, ничего. Паучиха пару раз взбрыкнула и уже через несколько мгновений оглушенная Эрида скатилась со спины твари и финишировала мешком картошки возле старого изодранного пня. Зрение возвращалось, туман трансформировался в размытые силуэты, которые постепенно обретали четкие линии, но всё, что она могла сделать сейчас – беззвучно шевелить губами, корчась от отравы, разливающейся по венам, и с ужасом, настоящим ужасом смотреть на приближающуюся паучиху.
[AVA]http://savepic.ru/5711995.png[/AVA]
Твари медленно двинулись вперед. В душе они, возможно, оплакивали смерть своего друга, но выглядели совершенно беспристрастными. И голодными.
Поначалу они не рвались в бой, как и всякие стадные звери - подкрадывались, загоняя в угол, пытались окружить.
Опасного врага не взять в одиночку - думали они. "Я раскрошу ваши черепа" - думал Арес.
Он бросил гранату в центр скопления чудовищ - она взорвалась, и трое близстоящих сразу упали замертво. С десяток остальных задело осколками - они зарычали, заскулили, кто-то замычал, чья-то лапа отлетела в сторону, заплескались ручейки крови, стекая с раненых тел. На душе стало тепло.
Одного за другим, пока оглушенные враги приходили в себя, Марс выстреливал. А когда пуля просвистела прямо возле его уха - он обернулся, ожидая увидеть Эриду, которая вняла голосу разума и взялась за пулемет. Но увидел своих бравых воинов, дружной гурьбой высыпавшихся из дверного проема.
Им было страшно - страх читался в глазах, наряду с отсутствием интеллекта и алкогольным опьянением. Но больше уродливых чудовищ они боялись мистера Конроя - странного человека, который иногда заставлял их возносить молитвы в его честь. И это было правильно.
Не успел Марс порадоваться, как за его спиной раздалось глухое рычание. Через мгновение тварь взмыла ввысь с явным намерением откусить невнимательному божеству голову, но напоролась на вовремя подставленное копье.
Без копья не было бы шансов.
Их как будто становилось больше. Стоило Аресу поднять голову и взглянуть вперед, как он увидел очередного зверя, готовящегося к прыжку. Бог вынес руку с зажатым в ней пистолетом вперед - и это все, что он успел перед тем, как его рука по самое плечо погрузилась в зубастую пасть. Он выстрелил в самое горло, а потом замешкался, выдирая покусанную руку из приоткрытых, но намертво зафиксированных челюстей - еще одна налетела сбоку, повалив его на землю.
Эту пришлось бить голыми руками, ногами, и даже головой, но зубы не переставали клацать перед самым лицом, пока Марс не выдавил ей глаза.
- Шестнадцать, - сообщил в пустоту Арес, а потом пристрелил еще двух.
Бойня продолжалась еще с полчаса, и все это время бог периодически отвлекался, оглядываясь по сторонам, проверяя - не остался ли он один на поле боя. Большинство его людей были целы и на месте, кроме Эриды, которая пропала так же внезапно, как и когда-то появилась в его жизни.
"Делай с женщинами что угодно, но никогда, никогда не запускай их в свою голову" - говорила мама. Арес посмеялся тогда над этими словами, сказал, что стоило дать такой совет Зевсу. А потом впустил одну.
Он пробирался вперед, попутно добивая раненых зверей и
пытаясь отыскать Дискордию, когда боковым зрением заметил движение. Огромная некрасивая женщина с телом паука копошилась возле самой воронки, перед ней лежала Эрида, и что-то подсказало Марсу, что когда паучиха склонилась над богиней, то хотела сожрать ее, а не поделиться секретом!
За долю секунды он телепортировался за пузатую спину паука.
- Эй, красотка, - паучиха дрогнула, развернулась и с тихим шипением двинулась на Марса. Сам бог лучезарно улыбался и отходил назад, отводя ее подальше. - Тут такое дело - ее жизнь принадлежит мне!
Он развел руками, и этот жест показался вызовом для неуравновешенной правнучки Арахны.
Она рванула вперед, в гневе выплевывая ядовитую слюну, а Марс остановился, одной рукой перехватил копье покрепче, а вторую расслабил и опустил, и закрыл глаза. Остальные чувства усилились - он почувствовал острый запах крови и падали, услышал усиливающийся топот нескольких пар ног, чутье не подвело - он сделал выпад и вонзил копье в самый подходящий для того момент. По древку, а после и по руке потекла теплая пенистая кровь. Арес открыл глаза - копье прошло насквозь в том месте, где человеческое тело соединяется с паучьим. Ее голова безвольно склонилась вниз, так, что Марс мог изучить каждую черту уродливого лица, находившегося в нескольких сантиметрах от него. Хорошо, что обошлось без прощального поцелуя.
Паучиха издавала хрипящие звуки, конвульсивно дергала восемью ногами, а в трех парах черных глаз отражалось перемазанное в крови лицо разъяренного бога. Он с силой прокрутил копье, доставляя еще больше боли умирающей твари.
- И когда придет время - я сам отберу ее.
Бог выдернул копье и отскочил в сторону, огромное тело повалилось на землю.
Подойдя к Эриде, он первым делом протянул ей руку.
- Эрис, вставай, - она молчала. Лежала, не двигаясь, с закрытыми глазами. - Перестань прикидываться, я ее убил. Вставай.
Он опустился на землю возле богини, приложил два пальца к ее шее - пульс был. Приподнял голову, потрепал за плечо. Кроме пульса - ничего. Этого слишком мало, черт возьми!
- Твою же мать. Не за это я тебя полюбил! - прозвучало слишком громко - Эрида шевельнулась, приоткрыла глаза, пробурчала что-то вроде "сдохни, мерзкая тварь", или, может быть, это было - "передай маме, что я ее люблю", а потом вновь отключилась.
Говорят, такова жизнь. Те, кого мы любим, покидают нас, если не привязать их к батарее, но это почему-то запрещено.
Аресу было плевать на запреты, и если бы Эрида могла так просто умереть - он бы привязал ее к батарее.
Он поднял ее на руки, медленно направился к базе, опасаясь поскользнуться на вывороченных кишках и переломать ей еще и шею.
Когда он оказался возле дверей - к зданию подъехал черный джип в сопровождении еще нескольких черных джипов. Марс занес Эриду внутрь, уложил ее на повидавшую жизнь во всей красе кровать, а потом наказал выжившим шахтерам присматривать за ней. Потом вернулся обратно, и в дверях встретил красную от перегрева рожу нефтяника.
- Привет, Сантьяго, - устало буркнул бог. Сантьяго скривил лицо и указал на груды трупов.
- Что, черт возьми, здесь происходит?
- Мы только что предотвратили нападение на твою базу. Мои люди уберут трупы, и будет как новенькая.
Потом Марс позвонил Диего и сообщил, что им нужен новый вертолет. Сантьяго тем временем продолжал краснеть от гнева.
- Послушай сюда, ублюдок, - наконец он не выдержал и схватил опешившего бога за грудки. - Я плачу тебе огром..,
Нефтяной барон не договорил, потому что сейчас лежал на земле и пытался поставить на место вывихнутую челюсть.
- Моя работа - охранять твою базу. И только что я это сделал. Но чтоб ты знал - не потому, что мне нужны деньги. Я просто люблю убивать, - Марс схватил Сантьяго за ворот рубашки и притянул к себе, а потом очень медленно протянул:
- Кого угодно.
Он подал руку заметно успокоившемуся бизнесмену, помог ему подняться и добродушно - насколько это возможно - улыбнулся.
- А теперь забудь о том, что здесь видел, и уезжай, - внушая сказанное, он очень внимательно посмотрел в маленькие лживые глазки. - Но помни - мистер Конрой всегда заботится о твоей безопасности.
Сантьяго кивнул, сказал "спасибо", а потом развернулся и уехал. Очень довольный, ведь мистер Конрой делает все, чтобы он мог спать спокойно.
Через час прилетел Диего. Все это время Марс провел возле Эриды, за исключением десяти минут, в течение которых хвалил наемников и пообещал им перечислить по десять кусков каждому. Времена, когда высшей наградой было божественное благословение, давно прошли.
Окрестности базы больше не напоминали поле боя - вовсю шли ремонтные работы. Только груда трупов за скважиной напоминали о том, что здесь было пару часов назад.
Домой возвращались четверо: Диего, который аккуратно управлял вертолетом, Арес с полулежащей на руках Эридой, и труп одной из тварей, которую доктор Фиби из лаборатории вскроет и выяснит ее происхождение.
Отредактировано Ares (2014-09-08 15:03:03)
Кажется, что сейчас утро. Организм убеждает в собственной правоте, велит пасть на колени и ползком отправиться в туалет, протест «что еще за фокусы, я богиня, я не писаю!» отклонен, организм непреклонен. Ну, сейчас сходим припудрить щеки, потом в душ, потом завтрак, а после и на работу неплохо бы отправиться. Грандиозные планы споткнулись еще на первом камне – глаза не захотели открываться.
Тело богини было покрыто испариной. Пока глаза отказывались реагировать – пришлось обходиться руками; пальцы нащупали гладкую ткань шелковой ночной рубашки (вопреки обыкновению и футболке), чуть далее шла простыня, затем рука прошлась в сторону, зацепила на прикроватном столике стакан и случайно свалила его. Зато слух не пропал: звон осколков и хлюпанье воды можно было услышать в Акапулько.
Кстати, да, пить хотелось до потери пульса. Нет воды – нет пульса.
***
Второй подъем прошел более успешно: Эрида приоткрыла один глаз, ожидая увидеть этот прекрасный мир – мир послал Эриду к чертям Орфовым, глаз закрылся обратно. Спустя секунд десять богиня открыла оба глаза и резко села на кровати. Села и пожалела. Кажется, где-то она нашкодила перед Гефестом и теперь хромой поганец забрался к ней в голову и со всей силы хуярит по извилинам гигантским молотом.
Желания исчезали так же внезапно, как и появлялись: сначала ей захотелось есть, потом пить, потом кататься по полу и ворковать по-голубиному (говорят, это ей удавалось на славу), потом снова есть, но уже слона, потом сгодился бы и кабан, потом сгодился бы и Орф, ну и чего уж там – Арес тоже может быть вкусным, если кости выбрать.
Получилось встать с постели. После чего богиня грохнулась на колени и принялась внимательно изучать ворсинки на ковре, но недолго – ей же надо доползти до двери, чтобы завоевать этот мир – великие дела ждут ее, и для начала Эрида завоевала дверную ручку. Ухитрившись кое-как вновь подняться на ноги, богиня навалилась на дверь, безуспешно попыталась открыть, и в итоге просто постучала. Несколько раз. Громко, о да.
Никто не отозвался ни сейчас, ни пять минут, ни через семь, ни через десять, а потом Эриде надоело ползать туда-сюда и она улеглась возле стены. Подняла руки вверх, прислонила их к стене, и вдруг ни с того, ни с сего начала тереться, довольно улыбаясь при этом. Говорят, почесывания навеивают сон. А если не говорят – то самое время начать.
Богиня звала Ареса. Совсем немного. Еще звала Энрике, обещала ему больше никогда не макать пальцы в соус и не облизывать с ножа. Звала Орфа, сулила ему много-много вкусных ног, и бараньих, и человечьих, клялась выводить на прогулки ежедневно и любить его даже при плохом настроении. Все в этом доме были мужики поганые и теперь Эрида даже пожалела, что так легкомысленно убивала горничных.
Тишь да гладь в доме Аресовом. На ее призывные вопли, крики, стоны и вздохи не отозвался даже сосед, который вечно приходит под их окна подслушивать всякие мерзости и чем еще там занимаются два древнегреческих божества, когда не нужно завоевывать мир. Эрида обиделась, громко выкрикивала проклятия в адрес всех своих сожителей, обещала выпотрошить каждого, кого встретится на ее пути; ей вдруг вздумалось поплакать, чем она и занялась – восседая в позе Будды посреди спальни, она что есть духу зарыдала от обиды, потом напряглась, оторвала ножку от стула и принялась, всхлипывая, жевать древесину.
Когда Эриду бил озноб, она уже ничего не соображала – просто валялась на смятой простыне, тяжело дыша, и невидящим бессмысленным взглядом скользила по потолку. Временами накатывали судороги, богиня дрожала, судорожно сглатывая слюну и пытаясь натянуть на себя и простыню, и матрац, и саму кровать; рана на спине ныла и прожигала позвоночник, забираясь глубже и вороша внутренности раскаленными щипцами. Последний из припадков завершился тем, что она взвыла и кубарем скатилась с постели прямо на осколки павшего смертью храбрых стакана. Жжение в ране не могли заглушить и порезы на ладонях, и Эрида вытащила стекло из плоти, оком не моргнув, лишь бормоча себе под нос свои извечные любимые проклятия.
А затем дверь приоткрылась.
Телепортировалась богиня к двери в одно мгновение, ее сил хватило и на то, чтобы крепко вцепиться в Ареса, ударить его о стену, а потом этот неловкий момент, когда ты сползаешь по богу войны на пол, но из последних сил цепляешься и гнусно хохочешь.
- Марс, - улыбаясь, протягивает Эрида, - Ма-арс, Маррррс, Марс, а, Марс? Сучонок Зевсов, запер меня и радуешься? – почти получается стоять, а оттого и голос тише, почти на ухо шепчет, - вижу, что радуешься. Чувствую.
А потом сделала то, за что в будущем ей может стать очень стыдно. Приблизила лицо и лизнула суровую Аресову щеку.
[AVA]http://savepic.ru/5793814.png[/AVA]
Отчего-то Марс не помнил, каким было то время, когда его дети были маленькими, так что ему не с чем было сравнить, но он был уверен - больная Эрида заставит его испытать все прелести отцовства.
Так он думал, пока тащил ее до входной двери. Он вообще-то тоже устал, ему, вообще-то, тоже хотелось в душ, пожрать и какую-нибудь женщину. Но не ту, что мертвым грузом давила на его многострадальные плечи.
Он открыл дверь ногой и встретился взглядом с тупой псиной, которая стояла в дальнем углу прихожей и готовилась к броску.
- Ну, иди сюда, урод, - в этой фразе было очень много любви и правды - Орф действительно был уродом, каких поискать. И Аресу было не жаль, когда он пнул его аккурат по левой челюсти. Пес проделал чистейшее сальто, а потом приземлился на спину, заскулил и переоценил кое-какие жизненные устои. - Папочка тебя любит, а ты что думал? Пошел отсюда, пока я тебя не убил, - бросил Арес через плечо, поднимаясь по лестнице, когда пес подумал, что бог сменил гнев на милость. У него на руках по-прежнему была Эрида. По-прежнему без сознания.
Он занес ее в спальню, опустил на кровать, а потом несколько минут просто смотрел на нее сверху вниз. В его голове происходил тяжелейший мыслительный процесс, все-таки не каждый день боги так болезненно реагируют на укусы насекомых.
В конце концов он решил отыскать место ранения: снял с богини обувь, куртку, присмотрелся, потом снял рубашку и штаны, и снова присмотрелся, чувствуя себя при этом опытным некрофилом, который вот-вот приступит к соитию со своей жертвой. Не обнаружив никаких следов битвы на не по годам свежем теле, он перевернул ее на спину - и вот тут-то все сомнения отпали. Под лопаткой расползлось бордово-красное пятно, в центре которого алела небольшая, но глубокая кровоточащая рана. Арес приложил руку к воспаленной коже - она была горячей и влажной. Он нахмурился и покачал головой.
Либо боги стали настолько слабы, либо существа настолько сильны - в давние времена он и не такие раны получал, но они все как одна затягивались быстрее, чем он успевал взреветь от боли.
Он набрал в таз мыльной теплой воды и промыл, как мог, ее рану, обтер руки, шею и лицо, проделывая это очень аккуратно, чтобы Эрида не очнулась. Потому что если она очнется, она не скажет "спасибо" - она наденет таз ему на голову.
Перед тем, как уходить, он вновь посмотрел на богиню, соображая, все ли он сделал. И подумал, что раз уж она раздета, то ее необходимо обратно одеть.
Марс порылся в чужом шкафу, нашел какую-то гладкую тряпку, разобрался, куда вставляется голова, потом кое-как надел ее на богиню. Надо сказать, Эрида даже не пыталась ему в этом помочь - все ее конечности безвольно болтались, то отказывались сгибаться, то неестественно выгибались в самый неподходящий для того момент.
Жаль, что под рукой не было копья, без него шансы на успех всегда стремились к нулю.
В итоге Марс накрыл Дискордию одеялом и ушел, предусмотрительно заперев дверь с противоположной стороны.
Вернулся он к вечеру, еще более уставший и голодный, с пузатой склянкой в руке, в которой бултыхалась неопределенного цвета жидкость - Асклепий сказал, что она излечивает импотенцию, но и как противоядие тоже подойдет. Марс не стал спорить.
Зайдя в дом, он услышал, как Эрида воет и скребется в закрытую дверь, подумал, что она идет на поправку, обрадовался и уделил полчаса себе. Помылся, потому что присохшие к его телу ошметки кишков уже слишком навязчиво воняли тухлятиной, переоделся, поел, налил полстакана вонючего раствора и с тем отправился в логово Эриды.
Он медленно открыл дверь, увидел Эриду стоящей около кровати и уже смело зашел в комнату. Через секунду он об этом пожалел, потому что, ударившись об стену, едва удержал в руках стакан.
Потратив, судя по всему, последние силы на спецэффекты, Эрида медленно оседала вниз, хватаясь своими тонкими ручонками за Марса, как за последнюю надежду. А нет, постойте, он ведь и был ее последней надеждой.
Очутившись на полу, богиня глянула на Ареса безумным взглядом, а потом поднялась на ноги так же, как и опустилась.
Она несла какую-то малоразборчивую чушь, но не могла скрыть своей радости по поводу возвращения Марса. Совсем как Орф. Жаль, что он не мог решить эту проблему, пнув ее по лицу.
А потом она повисла на нем и лизнула щеку. Стакан в отведенной в сторону левой руке опасно накренился, с трудом удерживая с себе содержимое.
- Оу, - высокоинтеллектуально выдал Арес, покосившись на богиню. Говорят, умалишенным нельзя смотреть в глаза - они расценивают это как вызов. - Отлично, я тоже рад тебя видеть. Только не прикасайся к ширинке.
Потом он придержал ее за локоть, Эрида обхватила ладонью его руку, и тогда Арес почувствовал что-то мокрое в том месте, где ее ладонь соприкасалась с кожей. Но не обратил на это внимание, потому что когда он остановился возле кровати и несильно подтолкнул к ней Эриду, его ступню пронзила острая боль.
Это была адская боль, наказание за греховную жизнь за последние сто лет, великая несправедливость - но он молчал. Потому что был не один.
Он только успел поставить стакан на столик, сел на кровать, приподнял ногу, посмотрел на ступню, а рана уже и затянулась. Тогда он выдернул маленький осколок и укоризненно посмотрел на Эриду. Стоило привязать ее к кровати, когда он уходил!
- Дай руку, - полный негодования взгляд говорил о том, что Арес не стоил и грязи из под ногтей Орфа, не говоря уж и о божественных руках. Но он тоже не собирался ни с кем нянчиться, так что схватил Эриду за запястье и рывком притянул ее руку к себе. На раскрытой ладони разводами поблескивала кровь. Арес не удивился - он знал, что эта женщина найдет приключения даже в собственной спальне, где была заперта. За столько сотен лет он привык. - Подожди здесь.
Он ушел. В какой-то момент поймал себя на мысли, что не хочет возвращаться, но потом сделал серьезный вид и вспомнил ту человеческую пословицу. Про тех, кого мы приручили.
Игре в больничку быть.
Вернулся он с перекисью, лейкопластырем и улыбкой из серии "в любой непонятной ситуации - улыбайся"
Вновь сел на постель напротив Эриды, вновь попросил руку, вновь выдернул ее из мертвой хватки второй руки Дискордии.
- Ты должна это выпить, - он кивнул на стакан с неприветливой мутной жидкостью на столе, заклеивая пластырем порез на ладони (регенеративная божественная суперспособность совсем атрофировалась), и посмотрел на Эриду. На ее опухшие красные глаза, растрепанные волосы, несчастное и немного злое выражение лица зверя, загнанного в угол. Ему даже захотелось ее обнять. Не так сильно, как свернуть шею за неосмотрительность, но все-таки. - Давай так - ты выпьешь, а я за это исполню одно твое желание.
Ничего не произошло. Выражение лица Эриды абсолютно не изменилось.
- Иди ко мне, - сказал он достаточно серьезно, состроив самый драматичный вид, на какой был способен. Потянул ее за руку, развернул спиной и прижал к себе. Ее тело было болезненно горячим. Арес склонил голову, коснувшись носом ее волос, которые пахли чем-то средним между запахами крови, пыли и гнили. Но ему нравилось. - В следующий раз ты останешься дома.
Черта с два он еще хоть раз позволит ей пораниться - да это было невыносимо, он абсолютно не умел быть заботливым. Это не входило в список положительных качеств его характера, как и все положительное.
- Куда ж я отсюда денусь, узурпатор! – злобно прокричала вслед сожителю богиня и откинулась на постель. Подождать здесь, как же – последний раз, когда Арес говорил такое, он оставил Дискордию в холле одной из башен одиннадцатого сентября и, как выяснилось, отправился в бар напротив и заказал бутылок шесть дерьмового вискаря. Просто у Марса плохой вкус. На выпивку, на войны и на женщин, как подсказывала Эриде совесть. А совесть Эридина просыпалась раз в тысячу лет, чтобы сообщить свое никому не нужное мнение и заткнуться снова по любезному приказу.
Когда Арес повторно посетил ее спальню – гречанка хотела было повторить прошлый трюк со стеной (и чего лукавить - облизыванием), но силы покинули ее. Силы, мама, братья, домашние питомцы и даже дедушка, хотя от последнего такой подлянки она не ожидала, знаете ли! Вспомнив о том, что она бедная и несчастная, Дискордия собиралась уже пустить слезу по новой, и в этот раз ей бы удалось накапать небольшое озерцо и свалить отсюда – уж будь уверен, шлемоголовый, она в мифах и не такое вычитывала, у нее бы всё вышло, она же божество.
- Я ничего тебе не должна, - с презрением бросила Эрида, - пора уже вдолбить тебе это в твою дубовую голову иии…оп! – чуть приподнялась, ткнула пальцем Аресу в плечо, а когда тот опустил голову – щелкнула тем же пальцем бога по носу, - ахаххах!
- Давай так - ты выпьешь, а я за это исполню одно твое желание.
- Искупайся в Лете, Зевсов…, - на этой фразе Арес вдруг взял и тоже начал делать вещи, за которые ему впоследствии станет стыдно – повернул ее на девяносто градусов, спиной прижал к своей груди, не хватало, чтоб ее тут начали убаюкивать как какую-то музу или, прости Кронос, секретаршу Нэнси. Она же Дискордия! Она умеет показывать фокусы с мечом и человеком, ищущим свою вторую половинку (по секрету скажу, что обычно надо искать в холодильнике, в маринаде), ее не так-то просто разжалобить или…
Примерно через несколько секунд Эрида поймала себя на том, что ощупывает колено Ареса – колено, конечно, стоило того, но этим щедрым жестом бог войны отвлек ее внимание и влил мутную жидкость прямиком в богиню раздора. Ну, лекарство влил, вы понимаете..
- А завтра я начну пускать из рук паутину и носить трико, - с горящими от восторга и температуры глазами сообщила Эрида, пока спускалась по лестнице под неусыпным надзором и ручным контролем Ареса. Снова попыталась к нему подкатить. Была отшита под аккомпанемент скулящего Орфа. Бог заверял, что на кухне его сожительницу ждет сюрприз, но разве под силу ему обмануть Эриду? Она-то прекрасно помнила, что последний сюрприз он ей сделал еще в Риме, когда подарил раба.
Тем не менее, в обитель пирожков спускалась добровольно и даже не цеплялась руками и ногами за мебель и не рассыпалась в проклятиях. Хотя очень хотелось, но у Марса в кармане остался еще один кусок пластыря, так что…
- Значит, анекдот: победил как-то Арес Афину АХАХАХАХА!
Бог войны поставил перед женщиной вторую тарелку супа. И вовсе не потому, что Дискордия была голодна, а просто первую она швырнула со стола, издала боевой клич и, размахивая перед носом Марса вилкой, потребовала хлеба, мяса и зрелищ. Если бы Энрике был дома – его бы хватил удар, и хватал каждый раз, когда еще одна вермишелина падала со стены, приземляясь в лужу на полу. А так дома был лишь Арес и то – тот поспешил отобрать вилку и пригрозил богине своей очередной невыполнимой казнью.
От супа силенок добавилось. Трезвого рассудка – ни капли. Поэтому, когда в коридоре промелькнула тень в одеяниях сильно схожих с униформой домработницы, Эрида сощурилась и пристально уставилась на тот кусок коридора, который нынче опустел. Что поделать, еще несколько часов назад ей явился Цезарь и предложил снять тогу, дабы развлечь страдалицу. Вот только голых трупов ей тут не хватало, ишь.
Интуиция и зрение не подвели – тень промелькнула еще раз, Эрида сорвалась с места, подозрительно крепко сжимая в руке ложку, и бросилась вдогонку. И хрен бы Арес успел ее догнать, если б она не поскользнулась на своем же супе и не угодила прямиком в стену, только и успевая, что выставить перед собой руки. Кляла Мойр почем зря, пока бог поднимал ее с пола, воспользовалась случаем и обнюхала его шею – уж больно хорошо она пахла, не то что у самой Эриды, тут и к Персефоне не ходи – никаких цветочных ароматов от ее кожи ждать не приходилось.
- Она покойница, - заверяла Эрида Ареса по пути в ванную комнату, - распну сучку, понял? На вишне во дворе распну, понял, да?
Тут где-то уже было сказано, что Эрис еще будет стыдно, да? Это вы еще не видели, как она с умным видом запрыгивала в ванную дельфинчиком, вот в чем была – в том и запрыгнула, локти и колени, правда, немного пострадали, но какая тут боль, когда есть водичка?
- Смотри, Арес, - плескалась, шлепая ладонями по воде и смеялась радостно, счастливо, - смотри, я – Левиафан!
Пару раз плеснула и на Марса, но тот, кажется, не хотел с ней играть. Тогда обиженная Эрида достала припрятанную ложку и хотела проткнуть бога в не протыкаемых местах, но ее снова отправили купаться и, кажется, даже пару раз она нырнула с головой. Не без помощи Ареса, давайте ему похлопаем, ведь вряд ли ему хотелось позволить ей вынырнуть обратно.
Вода в ванной темнела. Эрида погрузилась полностью, с головой, потом на поверхности появилась ночная рубашка, а потом уже и сама богиня. Видать, хлебнула немного воды там, внизу, потому как смотрела вокруг себя ошалевшими глазами и вроде пыталась что-то сказать, но так ничего изо рта и не вырвалось. Потом занесла руку за спину, видимо, желая пощупать рану. Затягивалась та, конечно, неприлично быстро, но когда Дискордия нащупала – то ткнула пальцем слишком сильно, отчего закричала и выгнула спину. И устала. А чем в ванной поспать не вариант-то?
[AVA]http://savepic.ru/5793814.png[/AVA]
Со смиренным видом и чувством безысходности Арес сидел на полу возле ванны. С кончика его носа и подбородка стекала вода - ему уже надоело ее стирать. На его щеках блестели капли, а взгляд был очень грустный - со стороны могло показаться, что он горько плачет. Но это было не так, ведь он был мужиком, а не Гермесом.
Наконец плеск воды и безумный хохот затихли. Марс подумал, что купание, и по совместительству его третий подвиг, подошли к концу и поднялся на ноги, глянул на Эриду.
Она спала. На дне.
Он исполнял роль берегового спасателя уже пять раз за последние полчаса, и это порядком ему надоело, так что он с силой пнул ногой по ванне, надеясь, что получившийся гул в воде слышится звонче, и покажется Эриде звуком, издаваемым Иерихонской трубой.
Он припомнил волынку.
Эрида вынырнула, закашлялась, а потом расхохоталась. Все это время лицо Ареса поражало своей мимикой, а точнее - ее отсутствием.
- Вытирайся, - он протянул ей большое белое полотенце. Эрида его взяла, а потом безжалостно утопила. И снова рассмеялась, нагло поглядывая на Марса и, видимо, ожидая его реакции.
За этот вечер Марс очень хорошо стал понимать женатых мужчин, которые убивают своих жен, и физически стал ощущать свои натянутые нервы.
Он грубо схватил Эриду за руки и вытащил из ванны, поставил на пол и завернул в халат. Все это он проделывал молча, хоть Эрида и упрашивала его рассказать сказку.
Марс вытолкал ее из ванной, протащил по коридору и с трудом и уговорами завел в спальню.
Потом он дождался, пока она ляжет на кровать, сообщит, что ей жарко, швырнет снятый халат ему в лицо, и в заключение рассмеется, а потом вдруг заплачет. Он выключил светильник и развернулся было, чтобы уйти, но тут Эрида оказалась напротив него, безумно блеснула глазами, и - он не ожидал от нее такой прыти - повалила его его на кровать.
И вот Марс уже лежит поперек кровати, сверху на нем сидит обнаженная Дискордия и доверительно сообщает, что ей холодно. Ее воспаленный мозг просто отказывается подкинуть ей идею одеться, а воспаленный мозг Марса напротив – подсказывает наилучший способ ее согреть.
Потом Эрида положила голову Аресу на грудь, вытянула ноги и уснула. Потом проснулась, ударила его в солнечное сплетение и сказала, чтобы он так громко не дышал.
В какой-то момент Марс начал понимать своего отца и накрыл Эриду одеялом. Не придавил подушкой ее голову, как хотел до этого!
Ночь оказалась очень тяжелой. Арес пытался считать убитых его рукой врагов, но каждый раз, когда он начинал засыпать, его рука само собой тянулась к Эриде, Марс ее отдергивал и сбивался со счета.
Марс пытался спихнуть с себя богиню, чтобы пойти к новой домработнице (и единственной, которая провела в этом доме больше двух часов), чтобы известным ему способом решить единственную актуальную в данный момент проблему, но ни разу у него это не вышло.
Иногда Эрида вошкалась во сне, что-то шептала, горячо выдыхая Марсу в шею, и тогда он представлял себе голого Гефеста, а рука все равно тянулась богине.
Короче говоря, уснул он к утру.
А проснулся через полчаса, от того, что любовно пихает его ногой в бок.
Эриде снился сон. Она на лужайке с салатовым пони, который постоянно повторяет фразу «Сама поспишь – не маленькая», но Эрида устраивает ему душераздирающие истерики и обнимашки и, в конце концов, пони ничего не остается, как смириться и тусоваться вместе с богиней. По небу плывет дирижабль. У дирижабля есть голова и руки – каждый палец похож на моток сладкой ваты, дирижабль плывет по небу, а потом упирается головой в облако. Таранит он облако раз за разом, но безуспешно. Потом голова дирижабля опускает взгляд на Эриду, произносит «ты шлюха» и тут-то богиня проснулась.
- Охтыжблять, - говорит Дискордия и поворачивает голову.
На соседней подушке сладко и безмятежно посапывает Арес. Судя по тому, что ее подушка свалилась на пол, вместо оной богиня использовала Ареса и его грудь. Возможно, за дни беспамятства она что-то упустила из их совместной жизни, и было бы неплохо уточнить сей удивительный момент. В спальне стоял специфический аромат жасминового мыла и лекарственной жижи. И это не единственное, что в данный момент стояло в этой комнате, если вы понимаете о чем я.
- Охтыжблять, - снова произносит Дискордия, на этот раз вопросительно, ну там…с поднятием бровей и косым взглядом. Приподняв одеяло, она помещает свою ступню куда-то в бок божеству и мягко, но упорно (зови меня бульдозером, детка) выталкивает Марса с кровати на пол. Даже во сне бог войны пытался стоять до конца, но как мы знаем – с победами ему не особо везло.
- Какого сатира ты тут разлегся? – вопрошает ласково Эрида, выглядывая с края кровати на сонного бога. Ответ, впрочем, ее мало интересовал – куда больше волновало отсутствие одежды.
Понимаете, от Ареса можно было ожидать всего и даже хуже: наблюдала она не далее, как на прошлой неделе, что он аж слюнки сглатывал, когда увидел на ней новую домашнюю футболку с Оптимусом Праймом; мелкий поганец не иначе как собирался умыкнуть хозяйское добро под всеобщий шумок, а потом сделать вид, мол, не было ничего – ничего не было.
Так что пришлось подобрать с противоположного края свой халат, закутаться в него по самые ключицы и спуститься на землю грешную (см. ламинат), потому как нюхом чуяла – Энрике на кухне вытворяет чудеса.
Вопреки всем мыслимым и немыслимым ожиданиям, на кухне ее ждал не Энрике и даже не Орф. Возле плиты половником орудовала рыжая герла, облаченная в весьма красноречивую униформу, вы не поверите, горничной! Эрида плохо помнила события предшествующего этому утру дня, но наверняка знала одно: никаких домработниц в этом доме не наблюдалось, тем более рыжих, тем более красивых, тем более нанятых Аресом – он даже не знает толком, где их парковочное место на стоянке компании, куда уж ему собеседования проводить и вводить в курс дела рыжих горничных.
- О, что это у нас тут? – заулыбалась Дискордия, втягивая носом воздух, - да это же фаршированный перчик! Моя ты прелесть, - теперь богиня заулыбалась горничной, а через несколько секунд улыбка исчезла с ее лица так же резко и неожиданно, как и появилась, - ты уволена. Уходи. Нет, правда, спасибо за перец, но уходи. В этом доме останется лишь одна женщина – та, что знает, где в этом доме противоядие от мышьяка.
На самом деле Эрида пошутила. Они с Аресом любили мышьяк, часто добавляли в чесночный соус и шли в гости к тем, кто забыл помолиться грекам перед сном. Да и пирожки с мышьяком были вкусные, боги их за обе щеки уплетали, пока худо не станет – этакие соревнования на выносливость.
Оставшись в одиночестве (быстро, что радует), Дискордия взяла кофейник, чашку, несколько ароматных пончиков, рюмку коньяка, водрузила всё это на поднос и, напевая себе под нос песню Оззи Осборна, отправилась обратно в спальню.
Арес был мужик не промах – он и на полу успел заснуть. Поэтому Эрида поставила поднос на прикроватную тумбу, опустилась рядом с богом на колени, и ласково и нежно отхлестала его ладонью по щеке.
- Ты спас мне жизнь, - проникновенно начала гречанка, глядя в глаза сонному няше, и одарила его самой нежной улыбкой, на которую была способна. К слову, всё это вранье – не было у нее таких улыбок, но она правда очень старалась, - и будешь жалеть об этом следующие три века. Так что тебе нужно набраться сил, можешь начать с завтрака.
Вы здесь » In Gods We Trust » Архив завершенных эпизодов » (26/01/2014) Они хотели выйти из тени, а получилось снова на работу
