Людишки смешные. Особенно с высоты птичьего полёта.
Диаваль сидел на уступе Эмпайр-стейт-билдинг и смотрел вниз, склонив голову набок. Он занимался очень важным делом - он зорко высматривал. В такие моменты он всегда чувствовал себя ястребом, которым и был на одну шестнадцатую долю.
«Лети в большой город, мой друг, - сказала хозяйка. - Найди их столько, сколько можешь».
И он прилетел. Нынешнее сказочное сообщество представляло собой жалкое зрелище - Белоснежка спилась, Ариэль управляла суши-баром, Круэлла Де Вилль разорилась и заделалась в городские сумасшедшие, Вилли Вонку посадили после того, как он стал заманивать к себе маленьких детей и насильно кормить их шоколадом...
Диаваль вздохнул - настолько драматично, насколько может вздохнуть птица под сильным ветром на высоте трёхсот метров. Наконец он увидел то, что искал - жёлтую бусинку в чёрном потоке, машину такси, с виду такую же, как и все остальные машины такси. Но всё-таки другую. От прочих жёлтых машин она отличалась так же, как сам Диаваль - от прочих воронов, обитавших в Нью-Йорке.
На ней была немногим заметная дымка волшебства.
Он слетел с уступа - именно слетел, а не вспорхнул, как какой-нибудь там голубь - и спланировал вниз, не упуская машину из вида. Он летел за ней по улицам и авеню, ловко уворачиваясь от проводов и встречных мостов, и остановился только тогда, когда затормозила и сама машина.
Острым взглядом Диаваль отметил, что припарковали её из крыльев вон плохо.
Он занял стратегически важную позицию на ветке дерева, что росло у банковского окна. Какой-то хулиганского вида, под азиатского деланный, кот вынырнул из куста и, завидев Диаваля, начал было карабкаться по дереву. Это был черный котище весьма устрашающей величины. К тому же он выглядел отъявленным головорезом. У него не хватало одного уха, половины хвоста и изрядного куска носа. Это был громадный и явно очень сильный зверь, который являл собой воплощение наглости и самодовольства.
У ворона же не было времени отвлекаться на всякую шантрапу, так что он просто угрожающе щелкнул клювом и блеснул зелёным огоньком глаз. Котище намёк понял и, как лез по стволу, так же спустился назад, пятясь хвостом вперёд.
А когда Диаваль вновь вернулся к объекту наблюдения, машина опустела. Раздосадованный, что из-за какой-то низшей формы жизни упустил цель, он перелетел на другую ветку, пытаясь разглядеть, куда же делись нужные ему персонажи.

[NIC]Диаваль[/NIC][AVA]http://savepic.ru/5631579.png[/AVA][SGN][/SGN]

[NIC]Pocahontas[/NIC][STA]Енот? Где енот?[/STA][AVA]http://s019.radikal.ru/i606/1408/be/f1a3c6ff69c4.jpg[/AVA] Тем временем, пока желтое такси колесило по нью-йорским улицам и всячески старалось не нарваться на знаменитые многокилометровые и многочасовые пробки, Покахонтас с заднего сиденья рассматривала увешенную всякими безделицами приборную панель и через лобовое стекло глядела на высотки. Руки чесались, что-нибудь стянуть с панели, повертеть и разузнать, а что это и с какими воспоминаниями оно связано. Поэтому, она принялась заплетать тяжелые жесткие темные волосы в косу. Хоть как то скоротала время и отвлеклась.
Водитель показался неразговорчивым. Это удивило, вызвало желание заговорить первой – о чем угодно, хоть о ценах на замороженный зеленых горошек – но сама Матоака не отличалась особым красноречием. Ну, в самом деле – таксист не енот, не ива, не Накома и о чем тут с ним поговоришь, если он упрямо таращится на дорогу? Покахонтас решила вежливо помолчать.
Когда в поле зрения замаячила нужная вывеска, девушка расстегнула молнию на сумке, запуская туда руки в поисках нужных купюр, тогда как щедрый араб, да похоже именно он, стал открещиваться от суммы, что набежала на счетчик. Она недоверчиво нахмурилась, и хотела было насильно сунуть тому двадцатку, чтобы успокоить свою душу. Но перед ней ведь был не белый человек. Это те были жадны. Как-то один вождь сказал, что те в кармане носят холщовую тряпку, в которую высмаркивает свой нос - как будто боится, что может высморкать и упустить что-то очень ценное. Так что Покахонтас насильно не сунула деньги, но изловчившись, оставила деньги в кармашке на сиденье, что было перед ней, и ловко вынырнула на улицу:
- Одно «возьми» лучше двух «я отдам», - проговорила она, улыбаясь водителю и хлопнув дверцей, заторопилась в банк. День обещал быть благодатным, и Великий Дух доказывал это девушке. Вот, например, в банке не было огромной очереди. И все же, ей пришлось опуститься на стул, и время от времени поглядывать на окошко, в которое она тоже протянет деньги и навсегда расквитается с кредитом. Больше она их не возьмет. Лучше она будет честной и бедной, чем торчит в этом скопище алчных бледнолицых.
- А Вы что тут делаете? – девушка, в чьих венах текла чистейшая гордая индейская кровь, оторвала взгляд от засаленных, кое-где порванных, книжных страниц и несколько секунд, словно не видя смотрела на парня. Потом пришло узнавание, и она неоднозначно поджала губы. Толи сдерживала улыбку, толи хотела отправить его к Злому Духу. - Прекрасное здание, правда, мне напомнило это дворцовое убранство в Аграбе. А Вы давно в Нью-Йорке?
- Действительно? Мне кажется тут нехватка подушек. И ковров, - флегматично она пожала плечами, но книжку закрыла и затолкала ее в сумку. – Давно. Но с радостью вернулась бы в леса Виргинии, чтобы не знать что такое «кредит», «коммунальные услуги» и «трудовая книжка». А вы? [SGN][/SGN]