- Начало, - протянул шаловливый дух и грустно вздохнул, продолжая с трудом сдерживая улыбку, - а я думал. что вершина величия. Эх, Королева, вот так взяла за шкирку и сбросила на бренную землю меня любимого.
Он опустил эпитет "снежная", но решил, что она то точно догадается что он имел ввиду между строк. Она была умной и почему-то грустной девочкой. Учитывая его возраст, она ему казалась такой юной и почему-то такой уставшей. Нельзя было унывать. Это было совершенным непотребством с ее стороны. Он не поленился и покопаться в скандинавской мифологии, и кое-что нарыл. Ему было любопытно, а попыталась ли Эйр  это сделать по отношению к нему? При всей своей внешней легкости, Ненабожо был мудр и прожил достаточно, чтобы относится серьезно к любому божеству. Вся его внешняя веселость была той маской, что намертво приросла за те бесчисленные века, что он прожил на этом свете. В этом подлунном мире.
- Но я же играю и без нот, - невинно улыбаясь уточнил Ненабожо.
Он склонил голову на бок и неожиданно мягко и понимающе улыбнулся. Она утратила возможность летать. Он никогда не обладал этим даром. Но их обоих тянуло в небо.
- Ты когда-нибудь прыгала с парашютом? - спросил он ее, - есть такое забавное развлечение у простых смертных. Прыгать с самолета, уповая на кусок ткани с веревками. Так прыгала?
Да, он не хотел учиться играть на скрипке. Это было очень скучное занятия, хотя и результат бы ему понравился. Но сейчас ему хотелось летать в прозрачном осеннем воздухе. Взывать к Громовым птицам не хотелось. Хотелось почувствовать сопротивление воздуха, ощутить азарт и короткий всплеск страха, что падение с такой высоты может причинить неимоверную боль. А еще, он сам себя уговаривал, что подобное падение могло бы его и убить. Он точно не знал и возможно преувеличивал опасность. Но было приятно думать, что переступая порог и отталкиваясь от самолета, он мог погибнуть. Это заставляло почувствовать его жизнь, насладиться мигом бессилия и собственного всемогущества. Так он чувствовал себя перед боем. Но сражался он так давно, что уже не был уверен, что когда-нибудь выйдет на настоящую Тропу Войны. Мир менялся, люди рождались, жили и умирали. А он оставался неизменным.

- Да, Снежная Королева, - покорно качнул головой Ненабожо, - ты не Снежная Королева, я понял тебя.
Он понимал, что дразнит богиню и раздражает ее. Но как еще заставить ее улыбнуться, разозлиться? У шаловливого духа было такое ощущение, что внутри этой грустной и древней богини сидит какая-то пустота. Как если бы кто-то взял и выпил из нее желание жить и наслаждаться каждым мгновением своего существования. Захотелось ее встряхнуть, вывернуть ее жизнь наизнанку и заставить улыбаться и ощущать биение жизни. Разве нельзя было не почувствовать, как вокруг все переполняет жизнь, как дышит все недостижимый для него мощью. О, как же хотелось дотянуться и напиться. Просто зачерпнуть и вновь ощутить былую мощь. Но к сожалению не все ему было доступно и в чем-то даже хотелось позавидовать богам из пантеонов. Они не были столь тесно связаны с природой, как такие существа как он сам.
- Я могу принимать облик любого зверя, - улыбнулся Ненабожо, - все еще могу.
А вот предложение познакомиться с местными травами ему понравилось. Осенний лес он любил. Тем более. что как раз сейчас нужно был бы собирать некоторые корни и поздние грибы. Воспоминание о последних заставило шаловливого духа хитро улыбнуться и взгляд стал как у шкодливого котенка, который только что утащил сардельку у голодного дворового пса. Если богиня откажется от палатки для потения, то вот курить трубку ей придется. Он не собирался пользоваться ее состоянием, но дух запертой в этом теле бывшей валькирии требовал освобождения. Она тосковала по полетам и он мог их ей дать. Для этого ее стоило вытащить на природу, к тому родничку, что выбивается из-под трех камней в окружении вековых сосен в глубоком овраге. Он знал это место, оно было древнее самого Ненабожо. Там была особая вода и особое место.
- Познакомлю, - согласился он и серьезно взглянул на Эйр, - но скоро время сбора кореньев пройдет. Как раз самая пора. И вода в силу вошла, особую силу.
Он усмехнулся и добавил с невинным взглядом:
- А не боишься со мной остаться в ночью в полнолуние в лесу? Ты же обо мне прочитала, знаешь что я и кто я? А?
И он бросил в ее сторону лукавый и невинный взгляд. Он стал похож на четырехлетнего ребенка, который пытается выманить у родителей конфетку.

- Даже в маленького белого кролика с черными ушками, - серьезным тоном девятилетнего мальчика подтвердил Ненабожо и хитро улыбнулся.
Кажется, кто-то попытался выяснить о нем и воспользовался всемирной паутиной.
- Все врут, богиня, запомни, все врут, особенно мифы. - Он расплылся в довольной улыбке, - это я тебе как их автор говорю.
Он смог избежать настоящей пытки - обучения нотной грамоте.
А вот фраза о возможности забрать силы его заинтересовала. Но проявлять свой интерес открыто ему не хотелось, поэтому он не сразу отпустил гриф, вынуждая Эйр сближаться с ним, дергая инструмент к себе. Ну что поделать, чем опаснее она казалось, тем больше ее хотелось поддевать, тормошить и дразнить. Она ему нравилась своей правильностью, своим умением контролировать каждое слово и действие. Ненабожо любил таких, они тянули его к себе, как яркое пламя свечи любопытного мотылька, как плюс к минусу. Минусом он считал себя, но никак не плюсом.
Он перехватил ее пальчики, склонил голову набок и хитро улыбнулся. Она была такой нежной и сильной. Воительница, навеки отказавшаяся от своей сути, мечтающая о полетах. Валькирия сменившая свое предназначение. Эти скандинавы еще те ублюдки, раз позволили себе так поступить с Эйр.
- Здесь недалеко. Сто миль от города в лощине на берегу маленького озерца. Там место силы, там травы вошли в силу, там духи спускаются в наш мир, чтобы поговорить с живыми. Я отведу тебя туда, но ты должна дать слово, что никому не расскажешь про это.
Полная луна должна была скоро вступить в силу. Он чувствовал это. Холодный ветер игриво взлохматил его короткие волосы, глаза изменились, налились хищным золотом, зрачки вытянулись, от чего он стал похож на кота. Его голос зазвучал глухо и тихо, но каждое его слово было хорошо слышно. Казалось, что где-то вдалеке запел мужчина, потом к его голосу присоединился еще один и еще. Пахнуло древностью. Песня звучала на древнем наречие, которое все давно забыли. Язык первых людей - гортанный, шероховатый, цепляющий и заставляющий кровь волноваться. Песня была ритмичной, монотонной. Но прошло пара мгновений и все что могла услышать Эйр - это шелест листвы. Никаких шаманских песнопений, никакой тайны. Только осень, ветер и крыша. И больше никого.

- Я не писатель, а...- Ненабожо задумался на секунду и гордо сообщил, - я болтун, врун, абсолютно бессовестное существо, да.
Он не торопился отпускать скрипку, потому что это позволяло ему притягивать Эйр к себе все ближе и ближе. Как же хотелось сейчас оказаться рядом с ней. приблизиться настолько, чтобы они почувствовали дыхание друг друга и... Отпустить скрипку, невинно улыбнувшись, как ни в чем не бывало.
- Ты не знаешь куда, - улыбнулся Ненабожо, продолжая притягивать к себе богиню, - я тоже умею. А это родные места, здесь еще пахнет силой. Увы, люди такие ветреные существа. Ну прям как мы.
Она была смущена? Нанобожо очень на это надеялся. Ему нравилось ее тормошить. Богиня была такой девочкой, такой живой и полной жизни. Наверное она сама этого не понимала. Она была слишком человечной. Наверное, многие боги обиделись бы на такое сравнение, но не дух. Он любил злить, жестоко разыгрывать смертных. Но он по-прежнему любил их так же сильно, как на заре своего взросления. Он был сыном смертной, он рос под присмотром своей бабушки. Да, ради людей Ненабожо убил своего родного брата. В мифах это описывалась. как великая битва. А на самом деле его брат позволил убить себя. Он был одинок и несчастен. Ненабожо не сразу тогда понял, почему его боевая палица смогла так быстро поразить противника. Да, он плакал над остывающим и превращающимся в камень братом, понимая что они оба не могли иначе. Это смертные были абсолютно свободны в своем выборе. Боги - нет.
Когда они оказались совсем рядом и достаточно было чуть податься вперед, чтобы коснуться своими губами ее, как Ненабожо выпустил скрипку, сделал шаг вправо, подхватил ее под локоток и...

Они стояли на берегу маленького озерца, берега которого утопали в пылающей осенней листве молодых кленов. Пахло сыростью, палой листвой, пожухлой травой и пряными травами. В пожелтевшем ковре из цветов и разнотравья то тут то там сверкали холодные голубые огоньки поздних цветов. Стоило немного присмотреться и можно было заметить, что эти цветы растут ровными кругами. Чуть в стороне стояла палатка. Обычная туристическая палатка и ярко-оранжевой ткани, но расписанная странными знаками. Кострище перед ней выглядело потухшим. ему было не менее трех дней.
На берегу было тихо, казалось все птицы и звери сбежали прочь от этого места. Здесь чувствовалась сила, идущая из земли, исходящая от кругов, образованных мелкими синими цветами.
- Не входи в круг, - предупредил Ненабожо, но уточнять почему не стал.

Отредактировано Nanabozho (2014-10-31 23:32:00)

- Потому что можешь не выйти, - усмехнулся Ненабожо, - это плохие места, они пьют силу из таких как ты или я. Но корни этих цветов обладают особой силой, которую берут из земли и ветра, у луны и звезд. Они почти вошли в полную силу и этой ночью можно выкопать парочку. Для зелий.
Он довольно зажмурился, потому что знал главный секрет этих цветов, который стоило показать гордой северной богини, к которой тянула из-за ее неприступности и сдержанности, из-за ее силы и грустного одиночества.
- Пойдем к костру, - сказал шаловливый дух и пошел в сторону старого кострища, захватив с собой охапку хвороста, что была спрятана в ближайших кустах. Его личная заначка.
Огонь вспыхнул мгновенно, жадно вгрызаясь в тонкие ветки, наполняя тишину опушки звонким потрескиванием запахом дыма и терпким привкусом дикой древности. В руках Ненабожо вновь оказалась его свирель и он поднес его к губам, неотрывно глядя на Эйр, а потом набрал воздух и выдул первую трель. На этот раз мелодия была совершенно другая. Свирель звучала с легкой хрипотцой, музыка была тягучей, вязкой с рваным ритмом, наполняя все вокруг каким-то странным ощущением полного отсутствия времени. Казалось все вокруг остановилось, замерло, казалось даже местная мошкара замерла в воздухе и не двигалась. Когда наступила ночь? Куда исчез свет? Лишь алые блики от тихо потрескивающего костра освещали лицо и руки, держащие свирель. Первый волк отозвался откуда-то справа, потом его поддержал еще один. И спустя пару трелей к Ненабожо присоединилась целая стая, подхватив мотив, что играл древний дух. Свирель уже не играла, а выла, а волки - пели. Мир перевернулся вверх ногами, все смешалось, на ночном небе светила полная луна и... Цветы, образующие круг неожиданно зашелестели, как если бы по ним скользнул легкий ветерок и их лепестки засветились чистым белым светом.
Ненабожо оборвал игру и оторвал свою свирель от губ. Волки резко смолкли, как будто их и не было. Поляна вновь выглядела, как в тот самый момент, когда Эйр впервые ступила на нее.
- Если хочешь, то можешь выкопать корень, - сказал шаловливый дух, вновь лукаво улыбаясь, - но выкапывать надо будет палкой, вон там как раз лежит одна. Если прикоснешься металлом или камнем, то потеряет силу. Не любят они камень и металл - мертвый материал. Только дерево и кожа.

Ненабожо самодовольно улыбнулся, наслаждаясь почти детским восторгом во взгляде богини. Он не любил, когда вокруг печалились, ему не нравились слезы и страдания. Ненабожо был жизнелюбом и никогда никому не желал зла. Вернее, у него никогда не было цели сотворить зло. Правда, иногда его действия и могли показаться жестокими розыгрышами, но мотивы все-равно были добрыми.
- Спустимся к озеру, - принял решение Ненабожо и отложив флейту легко поднялся и протянул руку Эйр, - здесь вода чиста и в ней можно увидеть будущее или прошлое.
Он выглядел в данный момент сосредоточенным. И конечно же отчаянно врал. Вода в озере была обычной, никакой магии, позволяющей увидеть прошлое или будущее. В его водах можно было увидеть только настоящее - свое собственное отражение. Но если добавить немного воображения, то в темном и глубоком омуте можно попытаться рассмотреть нечто, что потом дорисует божественная фантазия. Тем более что дно поросло густыми водорослями, которые колыхались, создавая ощущение. что там затаился некто огромный и живой.
Спуск к озеру был пологий, посыпанный чистым золотистым мелким песком. Казалось, кто-то специально просеивал лишь для того, чтобы Эйр смогла ступить на него. Вода у берега была теплой, потому что около берега бил ключ. По водной поверхности стелились сплошным ковром белоснежные кувшинки. Лишь у самого берега была прореха. Ненабожо знал, что там уже скользят сквозь водную гладь два карасика, чья серебристая чешуя искрилась серебром, когда на них падал лунный свет.
- Ты конечно же там просто помыть руки, - продолжал Ненабожо, подводя богиню к самой кромке, - не пытаясь прозреть будущее.