[AVA]http://sd.uploads.ru/oyNeS.png[/AVA]Да, такого тоже можно было ожидать. Не то чтобы Энлиль на это рассчитывал, но это было далеко не худшее, чем его могла встретить Эрешкигаль. Правильно сделал, что пришел без предупреждения.
Впрочем, зная шумерские нравы, ситуация еще могла круто измениться, и в этом смысле неизбежно возникали опасения, что перемены будут не в лучшую сторону. Во всяком случае, пока сестра была настроена мирно. Более того – Энлиль получил порцию откровения, граничившего с признанием. Признанием, в котором на самом-то деле не было ничего нового – разве что до сих пор ему еще не случалось обрести форму в словах.
Верховный бог шумерского пантеона по-хозяйски, но вместе с тем деликатно забрал у владычицы загробного мира подаренный букет и положил его на спинку дивана. Ничего, не завянет. Не быстрее, чем в руках богини царства мертвых.
Когда сестрица закончила свою отповедь – на более воинственной ноте, чем начинала – Энлиль, не меняясь в лице, поднял руку и коснулся выбившейся из хвоста прядки волос Эрешкигаль, скользнув кончиками пальцев по ее щеке. Там, в Альпах, она точно так же отдала ему частицу холода, который успел стать ее верным спутником, – здесь Энлиль подарил сестре толику своего тепла, которое когда-то было знакомо ей самой. Только это было безмерно давно.
– Я знаю, Эрешкигаль, – сказал он, на мгновение отказавшись от привычного насмешливого тона.
– Иди сюда, – позвал Энлиль и, не дожидаясь, потянул сестру к себе так, чтобы ее плечи в голубых незабудках в конечном счете оказались под его рукой, а висок – возле его щеки.
– Ты просила меня прийти, чтобы поговорить, – давай поговорим. – Он погладил плечо Эрешкигаль. – Мы слишком хорошо друг друга знаем, чтобы играть в кошки-мышки, поэтому я не буду прибегать к своей, как ты это называешь, дипломатии.
Речь Энлиля была спокойной и не слишком поспешной, без явно выраженных эмоций.
– Твое пожелание я понял и учел. – Это было самое точное слово, как нельзя более справедливо отражавшее суть намерений шумера по этому поводу: обещаний, которые может не сдержать, он предпочитал попросту не давать.
– Но не говори мне, что я должен делать, Эрешкигаль. – Ладонь Энлиля ненадолго замерла на плече богини подземного мира, легко сжав его, в то время как шумер попытался поймать взгляд сестры и посмотрел на нее сверху вниз – сам так усадил. Звучало это, впрочем, вполне мирно, хотя действительно больше походило на запрет или предостережение, чем на просьбу. С просьбами у Энлиля как-то не сложилось.
– Лучше объясни мне, – продолжил он, пока Эрешкигаль не успела вмешаться, – чего ты на самом деле хочешь? Ты лучше других понимаешь, что мы во многом ограничены именно там, где желаем этого менее всего. Но мир сильно изменился. Теперь стало легче повлиять на сознание людей, даже не прибегая для этого к божественным силам. Только нужно четко понимать, к чему стремиться. Исправлять ошибки всегда одинаково сложно – проще их не совершать.
Призывом к действию слова Энлиля не были. Ему лишь хотелось, чтобы сестра четко и всецело определилась со своей позицией и тем самым задала своеобразную систему координат – которой он, возможно, постарается придерживаться. Если сочтет ее подходящей.
