Жизнь длиною в вечность - это участь божества. Чаще всего очень одинокая жизнь без друзей, родных и любимых. Таков уж был их удел. С трудом можно было подобрать хотя бы несколько примеров счастливой семейной жизни в столь замкнутом кругу. Жены придавали мужей. Отцы убивали детей. Разврат, инцест, кровосмешение... Другими словами: сводка вечерних новостей из любого пантеона. Глупо было думать, что их жизнь могла выглядеть как в фильмах о Торе.
Смертные, если бы вы только знали...
А может она и была такой? Когда-то очень давно.

Вся эта глупость лезла в голову обычно спокойной Эйр с самого первого дня в Свольвере. Вот оно возвращение в родные пенаты - грозит не душевным спокойствием, а вернувшимися воспоминаниями. Почему некоторые детали столь долгой жизни никогда не меркнут, не забываются? Почему она не могла забыть боль потерянных крыльев, когда Верховные Асы дали ей другую жизнь? Почему не забывался запах крови, пропитывающей одежду? Или крики тех кого не смогла спасти?
Вопросов как всегда было больше, чем ответов. Эйр к этому привыкла. Привыкла возвращаться зимой домой в Скандинавию, точнее теперь в Норвегию, зная, что вся боль, гнев и обиды вернуться стоит только пройтись по знакомым тропинкам, вдохнуть освежающий воздух холода, снега, фьордов и воды. И хвои. Но с упрямством свойственным лишь валькириям с их садо-мазохистскими наклонностями, она возвращалась домой и забывала о течение времени.
Зима проходила для нее быстро за любимыми делами. Целительница-травница всегда оставалась верна своему призванию и древним книгам, о существование которых практически никто не знал, содержащих секреты сотни трав и отваров. Кто-то говорил, что божественные целители могли все. Эйр не спорила с этим. Она могла многое, но зачем тратить на лечение прыщей или простуды силы, когда можно дать отвар. Такое лечение, конечно, займет больше времени, но результат будет тем же.
Может это было блажью выбрать для новой жизни профессию преподавателя искусств? Она скучала по своим травам и пациентом. И в который пришлось напомнить себе, что и от любимого дела надо иногда отдыхать.

Эйр обхватила огромную кружку с каппучино обоими руками, грея их  теплую керамику, и вдохнула бодрящий аромат напитка. Это умиротворяла. Глаза закрылись сами по себе, так что только скрежет стула по соседству заставил их раскрыть и удивленно уставиться на незнакомца.
Не любила она сюрпризы и незваных гостей тоже. Осуждающий взгляд серых глаз впился в мужчину, точно гадюка в жертву.
- Узнаю? - переспросила женщина, продолжая хмуриться.
Это был не голос и даже не внешность, что заставили ее вздрогнуть. Эта была вечность в глазах собеседника и в тоже время перед ней сидел человек. Эйр поставила кружку на блюдце и наклонилась вперед.
Нет, она не увидела в ауре мужчины ничего божественного, но она была ей знакома. У каждого живого существа есть аура - свое собственное сияние, которое знающему созданию, как целителю, например, может поведать все о здоровье физическом и душевном, силе...
Это была Его аура, но бледная, замерзшая и сморщившаяся.
- Один, - выдохнула Эйр еле слышно.
Откинувшись на спинку стула, целительница поднесла руку к губам, словно старалась удержаться от стона или крика.

Когда-то давно она ненавидела Всеотца, но время делает свое дело: Эйр прервала все связи с Ним, да и пантеоном тоже, и боль, гнев, обида - превратились в неприятный осадок.
- Что за шутки?
Может перед ней был Локи? Этот любил по шутить, прекрасно помня, что бывшая валькирия не может ему ответить так как ей хотелось бы.

Значит все-таки это были не шуточки Локи, а Один. Как же так?
Эйр вернулась к своему каппучино. Можно было подумать, переварить это, то есть... Перед ней сидел ее повелитель и выглядел со всем иначе чем последний раз.
- Я не боюсь, - ответила Эйр, не поднимая глаз.
Она никогда его не боялась. Не особо любила, но всегда уважала - странное смятение чувств, только такой уж она была. Буря эмоций внутри и холод снаружи.
- Хм...
Извиняющийся Верховный Ас еще более странно, чем бардак в ее голове. У богов был какой-то пунктик, когда делo касалось извинений.Тяжко им это давалось или это только ей так всегда казалось.
Эйр удивленно приподняла светлые брови:
- А во теперь ты меня пугаешь, Один.

Наивной Эйр трудно было назвать и она знала, что  где-то там были не самые дружолюбные боги и те кто хотел лишить их оставшейся силы. Она считала это не правильным. Да, может быть старомодно, но что было бы, если бы исчезла Ран - кто тогда бы управлял северными морями. А если вдруг исчезнет Фригг или Фрей, Тор? Другие пантеоны? Наступит полный хаос. Потому что даже природа была богиней...

По привычке закусив нижнюю губу, целительница перестала мучить свою кружку и протянула руку к мужчине. Чтобы понять что случилось ей нужен был тактильный контакт.
- Я еще не соглашалась ни на что, - предупредила она, когда их пальцы соприкоснулись. Глаза Эйр стали водянистыми, практически бесцветными, но кому было дело до двух посетителей у окна, державшихся за руки. - Ты здоров, - тихо начала она. - Но... А нет. Все поправимо...
Целительница погружалась в мир, который обычные люди не видели. По цвету и плотности ауры она могла определить чем болен пациент или что его гложет, но прикосновение позволяло "читать" состояние человека. И с Одином что-то было не так. Она пыталась найти  ключ, н все было таким тусклым, что приходилось практически выцарапывать нужные данные.
- Мой ответ: могу, - глаза вновь приобрели серый оттенок, - но не уверена что хочу.
Такое она видела первый раз. Сама не лечила, только читала. Если ты не умер, то все можно вылечить.

Отредактировано Eir (2014-08-31 19:58:23)

Эйр могла о пациенте много и не всегда ей для этого требовалось прикосновение, иногда хватало взгляда, а порой интуиции. Один сильно изменился  их последней встрече. На верху божественной пирамиды не особо посидишь, а он был Всеотцом. Те кто его не пытались убить боялись, а те кто завидовали плели интриги.
Время сжалилось над ней и Эйр смогла многое забыть что касалось пантеона. Монументальность строений, так полюбившейся создателям фэнтези-фильмов, золото и серебро убранства. Тяжелый материал одеяний и сверкающие латы. Красиво. Божественно. Только почему в мужчине на против она всего этого не видела? Она видела морщинки у его глаз, когда он улыбался. Один улыбался и даже искренне. Он стал открытым, как книга: смелость, отвага, честь, а еще запах крови, пороха и боли - воин.
Целительница опустила взгляд.
"Нелегко быть человеком," - мысленно повторила она его слова. - "Нет."
- Только  для тех кто хочет быть богом, - не удержала Эйр свои мысли и высказалась вслух.

Монолог Одина слушали краем уха, больше наблюдая за его лицом и жестами. Это не входило в божественные умения целительницы. Чтение мимики приходило со временем. Как медик, Эйр должна была видеть те симптомы болезней, которые скрывались глубоко внутри. Эти симптомы были у Одина, были у нее. Вековая глубина глаз и такое же одиночество.
"Они все, боги, были одиноки, так какая заноза опять впилась в божественный зад Локи?"
Мысль перескочила так резко, что Эйр вздрогнула. Все-таки без этого наглеца не обошлось. Куда катился мир? Почему нельзя было просто жить? Видно у нее одной было такое странное виденье мира, где все могли сосуществовать бок о бок без проблем.
Ее внутренняя валькирия сморщила носик и фыркнула: о чем ты, подруга? И действительно: о чем?
- Мало ты его в детстве порол, - выдохнула целительница, наблюдая как огромная рука Одина накрывает ее, но не попыталась отстраниться.
У Одина была теплая твердая рука с немного шершавой кожей, говорившей, что ему не чужда физическая работа, но главное сильная. На мгновение Эйр представила, как эти длинные пальцы сжимают ее горло. Было ли это? С богиней или валькирией?
Серые глаза вновь посветлели, взглядом скользя по мужской руке к его лицу.
- Зачем? Для чего этот пафос, Один? Так много слово, а все что я слышу это: помоги мне и я помогу тебе - дашь на дашь. Думаешь, - Эйр перевернула руку ладонью вверх под рукой мужчины, легонько пожала, - Локи такой дурак и причинит вред той единственный, которая может ему когда-нибудь помочь? Нет, - протянула она. - Но твоя забота интересна. Приятна в некоторой мере, если забыть, что это условие сделки.
Она потерла свободной рукой висок:
- Но давай будем играть по твоим правилам. Чего бы я хотела? - Эйр подалась вперед и сильнее сжала руку Одина. - Верни мне крылья...
Растерянный взгляд скользнул по их переплетенным пальцам, столу.
- Они болят, - целительница наконец-таки посмотрела богу в глаза. - Их нет, а они болят. - С губ сорвался смешок. - Моя мечта. Вот такая она.
Эйр вздохнула:
- Мне ничего не надо. Только пообещай оставить меня в покое потом.
Она самой себе не верила. Согласилась и даже не торговалась. Вот дура!

Она не хотела спорить с Одином. У них было разное мнение об одних и тех же вещах. Поэтому только улыбнулась, покачав головой. Видно только мужчина не понял ее.
Его взгляд изменился, стал жестче, а Эйр откинулась на спинку стула, открыто смотря в небесно-голубые глаза. Ее начали воспитывать - этого она не любила, хотя получила много информации.
Один ее не понимал. Не понимал, почему она цеплялась за уютный мир в этом городке - все было просто. Жизнь бога была не стабильной. Всегда был тот кто хотел, если не убить, так навредить. И Эйр не была столь наивна, чтобы не понимать, что даже ей не удалось бы прожить столько столетий никому не наступив на любимую мозоль. Определенно наступала, отталкивая не в меру находчивых кавалеров или псевдо-пациентов: прыщ на заднице может сам пройти без ее вмешательства - но то с каким упорством Один рассказывал ей о разборках богов, заставило задуматься.
Значит, все действительно было плохо и Локи был не единственным кто мутил воду.

Эйр перевела взгляд с лица Одина на их руки.
- Никогда не вмешивалась в эти разборки, но ты донес до меня свою мысль.
Упрямая, даже скорее упертая, валькирия в ней принимала все как вызов. И то что Всеотец видел перед собой было борьбой двух начал: валькирии, способной убить, и целительницы, которая могла воскресить - как Эйр еще раздвоение личности не получило, удивляло ее саму.
- Я... Понимаю, что все плохо... Просто, - она вздохнула. - Не уже ли ты никогда не противился тому что происходило вокруг тебя? Тебя хотят убить дорогие тебе люди, а ты этому не веришь, но все равно ложишься спать с кинжалом под подушкой. Я понимаю, только не хочу верить. Даже смотря на тебя. - Эйр пожала плечами. - Можешь считать меня идиоткой.

Их разговор вновь уходил куда-то не туда и не туда вела его она сама. Для чего? Наконец-таки высказать все то что в ней накопилось:
- Хм... Не надо этого всезнающего взгляда. Он тебе не идет, - фыркнула Эйр, когда речь зашла о ее желание. - Крылья забрали Верховные Асы: Бури и Бёр - насколько я помню ты из их рода. Я третья по старшинству среди богинь, но все равно самая маленькая и не значимая, так что если мы продолжим в том же духе обсуждать крылья, то уйдем в философию.
И Один слушал, только понимал все буквально. Эйр рассмеялась, покачав головой:
- Я просила оставить меня в покое. Твое присутствием мне не надоедает. - Она вновь покачала головой. - Ты когда последний раз общался с женщиной? - Целительница чуть не сказала с "нормальной" женщиной, но это значило бы что саму себя она таковой считает и соврала бы. - Тебе идет быть человеком, - добавила она, поднимая руку, чтобы вызвать официантку.
Ей надо было более внимательно изучить состояние Всеотца, кое-что почитать и сделать это надо было в тишине ее дома.
- Где ты остановился?

Сидя за столиком в теплом кафе в компании с Одином, Эйр расслаблялась. Ей нравилось, что было удивительно, компания Всеотца, но разговор не клеился. Видно ей надо было тренироваться в общение с коллегами по пантеону. Что ж... Сама виновата.
Нет,  не так.
Она не любила говорить. Для Эйр было вполне достаточно смотреть в глаза, улыбаться, склоняя голову на бок, ведь глаза могли рассказать гораздо больше, чем слова. С Одином этот фокус не прошел бы, так что целительница решила говорить меньше и только по делу, чтобы на нее не смотрели эти удивленными голубыми глазами.
Что такого она опять сказала?
Эйр прокрутила в голове все свои слова, но так и не нашла намека на эту его странную фразу: между прочим, я женат. Опять она что-то пропустила.
Видно, действительно, летела где-то. Это все Божо был виноват. Растопил холодное скандинавское сердце своей наглой улыбкой.
- Я знаю, что ты женат, - шутки ради Эйр сделала "страшные" глаза. - Я даже помню на ком.
Светлая головка склонилась на бок.
С чего это Один вспомнил о своей супруге? Ох, уж эти мужчины! Как у них логика работает?
С губ сорвался вздох. Если она начнет и об этом думать, то обязательно озвучит хотя бы часть, а Всеотец решит, что богиня-целительница сошла с ума. Лучше было все держать это в своей головке и потом помучить этим Божо - он это заслужил.

На этом Эйр и закрыла свои мысленные изыскания. Тем более к ним подошла официантка, которой она кивнула, поскольку за свой напиток заплатила еще при заказе, что бы можно было потом в любой момент спокойно уйти.
А пока Один рассчитывался, пришлось решить, что для нее удобней: Один в отеле или Один под рукой. Первый вариант дал бы ей столь желаемое уединение. Особенно после столь обидного заключительного высказывания.
"Или если бы ты не захотела иметь со мной дело," - мысленно передразнила богиня своего повелителя.
Куда бы она делась... И дело было не в том что она "не захотела" иметь дело с ним, а... Эйр не могла отказать Одину. Он пришел, как друг, как соотечественник, как коллега, а главное, как пациент. Целители не отказывают больным.
На этом месте всплывало решение номер два: если бы Всеотец остался у нее, то это позволило бы ей наблюдать его, как пациента, и во время, и после процедур.
- У меня есть свободная комната... Если хочешь?

Эйр закатила глаза.
Видно в следующий раз надо будет выбрать толстуху с огромной бородавкой на щеке. Эти мужчины, даже боги, были предсказуемы, а Сиф все удивлялась почему она с ними не ладила.
- Спасибо, Один.
Ответного комплимента она не стала делать, не хотелось обнадеживать бога, даже Верховного, хотя мужчиной он был обаятельным. Гораздо более приятным, чем она помнила.
И гораздо более галантным. Играл ли он на публику или нет - она не знала, но чувство значимости предавало. В новом мире мужчины не открывали перед дамами двери и не предлагали им локоть, не пытались заплатить за кофе, а в Одине была эта старая закалка.

Эйр одела перчатки из тонкой кожи и, благодарно улыбнувшись, положила ладошку на изгиб руки. Холодный воздух с моря освежал. Как же она любила эти колючие ветра, оставляющие на губах солоноватый привкус. Надо было, наверное, играть гостеприимную хозяйку, но Эйр не хотела. Почему нельзя было молча это все делать?
Она опять уходила в себя, что заставило сморщить носик.
"Итак, - думала она, - надо заставить себя сформулировать что-нибудь умное..."
Но целительница не успела этого сделать: Один задал вопрос, который ее саму очень интересовал. Претили ли ей боги? Если быть честной с самой собой, то нет. В крайнем случае, не все.
- Это сложный вопрос, - тихо ответила она. - Их жизнь короче нашей и они проживают, - Эйр пожала плечами, - иначе.
Да. Это было именно тем что привлекало Эйр в людях: другое течение жизни.
- С одной стороны - они таки же как мы. Одних съедает зависть, похоть и желание власти, а другие заботятся о первых. Но все равно... Смотря на людей здесь, - Эйр тихо рассмеялась, - я чувствую себя тоже человеком.
Это был действительно сложный вопрос, на который Эйр могла бесконечно долго философствовать, но так бы и не пришла к нужному ответу. Ответу, который бы понравился Одину.
Здесь Эйр чувствовала себя в безопасности. Это был ее дом. И в этот дом она не хотела пускать чужаков с их страхами и болью. Вот таким был бы ответ. Так что она не врала Одину, только умолчала некоторые подробности.

Похвала Одина заставила Эйр поднять глаза и осмотреться. Она не заметила, что шла опустив голову и смотря себе под ноги.
- Очень старый. Глупо и опасно, но я купила его триста лет назад и всегда сюда возвращаюсь. Бездумно?
Она вытащила из кармана ключи, отпуская руку мужчины. Дверной замок щелкнул и в открытую дверь на богов пахнуло теплом и запахом сладких булочек, корицы и сушенных трав.

Бедный Один. Ее непостоянство, вечно скачущие туда-сюда мысли, наверное, сводили его с ума.
Эйр улыбнулась:
- Извини меня. Но я такая какая есть: мне нравиться жить среди людей и я скучаю по своим крыльям - одно другому не мешает. Это как, - она цокнула языком, - готовить обед, говоря с подругой по телефону, при этом развешивая белье.
Она была богиней, но еще и женщиной. Она была непостоянной, была сентиментальной, поэтому только пожала плечами в ответ.

Домик был двухэтажным, хоть и маленьким. На первом этаже сразу же за узкой прихожей, где воздух мерцал в лучах солнца, была уютная гостиная с камином, обставленная массивной, но все же светлой мебелью. Еле заметная дверь в дальнем углу вела  на кухню. Дизайн помещения совмещал в себе и массивность старой печи, и элегантную мебель последних десятилетий. Здесь пахло домашней выпечкой и сушенными травами. На столе в корзинке лежали свежевыпеченные маффины, что предполагало у богини умение готовить. Холодный зимний свет проникал в комнату через большое окно, на подоконнике которого стояли горшочки с травами.
Спальни: большая хозяйская и гостевая, ванная комната и будуар, переделанный под рабочий кабинет располагались на втором этаже. Хозяйская спальня отличалась утонченностью и мягкостью тонов, тогда как гостевая была нейтральной и безликой, но из ее окон был виден аккуратный сад с теплицей, в которой Эйр выращивала свои травы, а рядом пристроилась маленькая землянка.
В теплице богиня выращивала очень редкие лечебные травы. Там она могла проводить все дни на пролет, забывая об одиночестве и проблемах, засушивая их в бане землянке по соседству. Но баня служила не только сушилкой. Ее довольно часто использовали и при лечении.

Эйр сняла в прихожей сапожки, пальцем показав Одину на полочку для обуви, что значило: разувайся.
- Я приготовлю для тебя комнату наверху, если хочешь с дороги отдохнуть, - она сняла пальто и повесила его на крючок, - а нет, тогда можем приступить к твоими осмотру.
Богиня не могла точно сказать сколько и что ей понадобиться для лечение Всеотца, только сила просто так - от одного отвара - не возвращалась. Ее ждала работа.

Отредактировано Eir (2014-09-09 00:31:05)

Что-то не клеилось. Эйр это чувствовала. С Одином она никак не могла найти общий язык, уходя в крайности. То ли он привык к стервозным богиням, то ли она стала более человечной. Она же его не боялась? Не сдерживала себя, только потому что перед ней был Всеотец?
Не в силах сдержать себя от порыва любопытства, Эйр наблюдала за своим гостем. Люди всегда изображали его старцем с длинной седой бородой в синем плаще и войлочной шапке, в сопровождении двух воронов или двух волков, вооружённым копьём. Они считали, что под видом бедного странника или уродливого карлика он гуляет по своим владениям и проверят как исполняются его закон.
"Интересно где теперь Гери и Фреки?"
Воронов Эйр не любила, хоть они и олицетворяли память и мысли. Гораздо приятней было возиться с двумя клыкастыми наглецами, смотрящими в душу умными бархатно-карими глазами, что получалось у нее в былые времена очень редко.

В доме Эйр была на своей территории, так что на взгляд Одина ответили тихим фырканьем и бормотанием на старом наречие: что-то о мужчинах, повелителях и богах - только улыбку не смогла спрятать.
- Отлично, - целительница поманила Повелителя Валькирий за собой через гостиную в кухню.
Здесь было гораздо теплее, чем в остальных комнатах - Эйр сняла свитер, оставшись в джинсах и светлой майке.
- Присядь.
Ей надо было собраться с мыслями. Он же не думал что она нечто подобное может вылечить одним взмахом руки.

Итак, сила. Сила Одина еще была у него, но заточенная, каким-то образом изолированно, так что он не мог добраться до ее источника. С одной из полок Эйр взяла толстую, в потрепанном кожаном переплете, книгу и аккуратно положила ее на стол. Книга была исписана древними рунами: заглавные были выделены красными красками, весь основной текст был черным. Черными были и рисунки трав на краях страниц. Эйр задумчиво листала книгу, постукивая пальчиком левой руки по губам. Она словно забыла о  том что рядом был Один, что он ждал.
А она и забыла, углубившись в чтение одного рецепта, который, на ее взгляд, подходил для этой "болезни", пока пациент не подал голос.
Женщина подняла на Одина взгляд, улыбнулась и смущено отвела глаза. Без слов было гораздо проще.

"Я его вылечу," - твердила она сама себе. - "Я знаю, что могу."
И от этих мыслей целительница не собиралась отступать.
- Для начала, - Эйр вздохнула, - мне надо сварить одно снадобье. - Она почесала кончик носа. - Так что посиди один пару минуток - я в теплицу.
Одину указали на заднюю дверь, что выходила в маленький сад с теплицей и баней-землянкой. Дожидаться ответа она не стала и как была, без верхней одежды,  только резиновые сапоги одела быстро, выскочила в зимний холод.
Из окна Один мог видеть как целительница открыла теплицу и из щели заклубился пар.

В теплице была настоящая парилка. Эйр довольно вздохнула и огляделась. Здесь росли и всем известные травы, и те которые уже давно считались вымершими, и те которых в Мидгарде быть не должно. Хорошо, что в Асгарде никогда не было таможни. Именно последние травы ей и были нужны. В маленькую корзинку, что стояла на рабочем столике, целительница набрала несколько ягод, листьев и корнеплодов.
"Этого должно хватить..."
Вернулась Эйр так же стремительно, как и ушла, запустив в комнату морозный воздух. И первое, что сделала, посмотрела на Одина:
- Ты получишь свою силу назад, - одними губами, побледневшими от холода, пообещала она.

Травы, ягоды, корни промыли, мелко нарезали и бросили в маленький котелок, который Эйр заранее поставила на довольно современную горелку. Только когда все это начало кипеть, Эйр повернулась к Одину:
- Раздевайся... по пояс.
Начиналось самое сложное: потоком своей силы запустить силу Одина.

Отредактировано Eir (2014-09-12 01:00:29)

Если Эйр начинала возиться со своими травами, то мир вокруг нее останавливался. Ей нравилось погружаться в процесс, отдавая часть своей силы, чтобы их лечебные свойства раскрывались и увеличивались. Ей нравилось чувствовать запах настоев и мазей. Это был ее мир. Ее призвание.
Незаметно для Одина - Ейр на это надеялась - она коснулась кончиками пальцев закипающего котелка. Кипящий отвар по-золотился от сил, что целительница отдавала.
Один шутил и это помогало расслабиться, ведь ей предстояло объяснить Всеотцу свой план. Тут даже не помешал бы стаканчик вина, но пить нельзя было.
Она посмотрела на мужчину, чуть прищурив глаза:
- Варить тебя я буду потом, - Эйр кивнула в сторону окна. - Если все пройдет как я задумала, то вечером будешь париться уже как бог.
После этого она оттолкнулась от стола, на который опиралась, и подошла к серванту, из которого вытащила несколько баночек с золотистым содержанием. Браги для Одина у нее не было, но мед - на любой вкус и свет - всегда хранился. Выбрав для настойки мед акации и лесных ягод, Эйр добавила по ложечке в котелок. Кухню наполнил душистый аромат леса и дома: Асгарда.

То что Один вел себя непринужденно помогало Эйр сосредоточиться. Пусть она и была одной из старших богинь после Фригг и Саги, но самой не значимой. Ее почитали и почитают, только не так как остальных.
- Мне нужна еще кровь одиннадцать девственниц, хвост Гери и слезы валькирии, - ответила она в тон Одину, сжимая губы в тонкую линию, хотя серые глаза лучились смехом. - Но кое в чем ты прав, - Эйр сглотнула и отвела взгляд. - Мне нужна твоя кровь. То есть ты должен ее пустить, потому что я не могу причинить вреда...
И хотя ситуация требовала от нее кардинальных мер, целительница не могла в лицо сказать, то что стояло в книге.
- Отвар почти готов и когда ты его выпьешь, - из корешка книги Эйр вытащила тонкий стилет, - то должен убить себя. Это должен сделать ты сам. Я помогу, но твое сердце должно остановиться...
Именно за воскрешение убитых воинов Эйр "возвели" в ранг богини.
Богиня вздохнула и подняла взгляд на Одина:
- Как только твое сердце остановиться - я воскрешу тебя в твоем изначальном облике: Всеотцом. Ты до сих пор согласен?

Но ответа не стала ждать, отвернулась, чтобы снять котелок с огня и налить золотящийся напиток в кружку.

У Одина были причины ей не верить, поэтому когда он попытался заглянуть в книгу, подтолкнула ее ближе к нему. Боялся ли он смерти? Она не могла ответить на это, но могла сказать с уверенностью о своем страхе.
Лечением людей Эйр занималась веками и тысячелетиями, но богов - богов она давно не лечи. И не только потому что они очень редко болели или получали настолько серьезные ранения, что приходилось вмешиваться ей. Многих богов она знала еще маленькими орущими младенцами, только что появившимися на свет.
Она не отходила от своего призвания не на шаг, даже когда по всей Европе запылали костры инквизиции и на нее начали посматривать так, словно снимали мерки на гроб или же на столб для костра. Она участвовала во многих войнах, спасая смертных... И только последние годы сдала: выбрала себе другую профессию, оставаясь верна лечению, как хобби.
Сейчас же от нее требовалось нечто большее, чем просто хобби. Она должна была собрать всю свою энергию - всю до последней капли и отдать ее Одину.
Воскрешать богов - это не возвращать к жизни смертных.

И пусть Один напустил на себя беспечный вид, Эйр понимала его страхи. Она внимательно следила за его приготовлениями - он знал что делать, поэтому не мешала ему, сама чертя пальчиками на кружке руны: Uruz и Ansuz.
- Die Rune Uruz - kraftvolle Taten lenkst du durch deine Urkraft, - шептала Эйр.
Уруз содержала в себе великую силу поколений и наполняла ею "обесточенных". Вторая руна нужна была ей для возрождения Одина.
Только после этого кружку позволили взять мужчине. Эйр глаз с него не отводила, следя что бы он выпил все до последней капли, что бы острие стилета было нацеленно именно на сердце.
- Скоро увидимся, - пообещала целительница, вставая между ног Одина.
Левая рука легла на его затылок, а правую она положила поверх руки Всеотца.

Мгновение длиной в вечность. Мгновение, чтобы почувствовать смерть и услышать далекий призыв валькирии, чтобы увидеть как гаснет аура, как останавливается сердце.
Самым сложным было дождаться последнего удара сердца, когда безвольная рука соскользнет с эфеса стилета.
Мгновение, в котором заключалось перерождение.

Быстрым движением Эйр вытащила стилет из груди Одина, бросила на пол, чтобы своей ладонью накрыть рану, из которой не шла кровь. Мир вокруг замер. Мир вокруг исчез. Вся лечебная сила целительницы хлынула мощным поток в безжизненное тело. Комната наполнилась легким золотым сиянием, исходящем от двух божеств.
Но была еще боль. Эйр приоткрыла губы в молчаливом крике. Ей казалось, что это не сила покидает ее, а кровь, ведь она отдавала сейчас ему всю себя. Всю до последней искорки. И чем дольше это длилось, тем слабее становилась Эйр. И все же она видела, как светлела и наполнялась яркими цветами аура Одина, как его тело исцелялось, молодело, но с первым ударом воскрешенного сердца упала обессиленная к его ногам.
- Wuotan, - успела призвать Эйр Всеотца прежде чем потерять сознание.

Отредактировано Eir (2014-09-14 00:01:03)

Мир исчез.
Не было боли, не было страданий, лишь пустота и бесконечность. И в этой бесконечности Эйр парила, не желая возвращаться в реальный холодный мир. Это была не Вальгалла и не Мидгард, не Асгард, но все равно знакомое место. Целительница попыталась открыть глаза, но сил не было. Не было сил и на движение: руки и ноги ее не слушали - и все равно ощущение движения - течения - было.
Эйр не знала сколько времени ей понадобиться на свое собственное восстановление сил. Скорее всего недели, но то что она увидела перед тем как потерять сознание того стоило. Аура Одина наливалась яркими красками, а из тонких трещин пробивался золотистый свет асгардского светила. У нее получилось.
"Получилось", - мысленно повторяла она, силясь вернуться, когда вечность и пустота начали давать на нее.
Было слишком тихо, одиноко и это поглощало, не давая сосредоточиться, пугая своими ледяными щупальцами безразличия, прикасающимися к душе. Эйр рванулась раз, другой и хотя руки ее не слушались, осознание того что она вернулась появилось. Знакомые запахи наполнили легкие, тяжесть теплого одеяла давила на грудь, мешая дышать, но дышать прохладным колючим воздухом северный зимы.

Как она попала в кровать Эйр не помнила, но могла себе представить, что это сделал Один. Бледные губы растянулись в улыбке. У нее все получилось! Один вернулся из Вальгаллы, полный растущих сил.
Глубокий вздох.
- Ты не ушел, - прошептала женщина, заставляя себя открыть глаза.
Поначалу мир вокруг был размытым и от того непонятным. Эйр быстро заморгала, избавляясь от пелены бесконечности. Это не особо помогло. Ее тело противилось такому резкому возвращению к действительности.
- Я... слишком перестаралась, - как бы Эйр не старалась, но рука не поднялась, чтобы откинуть одеяло, лишь пальцы судорожно сжались. - Я такая бестолковая. - Еще один глубокий вздох и целительница вновь закрыла глаза.

Ей нужен был запас: ее личный неприкасаемый запас энергии. Даже самая маленькая частичка этой мощной энергии был способна на многое. Искать этот запас пришлось долго, но стоило воззвать к этой толике силы, как сразу стало легче дышать, конечности послушные желанию задвигались. Да, она была слабее только что родившего котенка, но хотя бы уже не слепым.

Открыв глаза, Эйр осмотрелась и первый кто ей попалось на глаза был ворон. Не любила она этих двоих пернатых - они напоминали ей о полях битв:
- Если испачкают что-нибудь. самолично будешь стирать, Вотан, - предупредили Одина уже более окрепшим голосом, а в серых уставших глазах промелькнули искорки смеха.

Отредактировано Eir (2014-09-19 23:21:31)

Кто сказал, что целители послушные пациенты? Целители, как пациенты, хуже всех. И хотя Эйр не болела, а была лишь ослаблена до состояния немощного котенка, ее не останавливали такие строгие правила, как постельный режим или еще того хуже молчание. Она такое кому-то прописывала? Богиня бы готова с упрямством ребенка замотать головой, если бы могла.
Так что сейчас только вздохнула, не в состояние отвести от Одина усталого взгляда. Он лучился божественной силой и она крепла, как ручей, исток которого очистили.  И она продолжала улыбаться. Сложно было не улыбаться, когда над тобой склонился обеспокоенный Всеотец. Это было... Мило, благородно. Да, благородно. Таким был Один.

- Я твой целитель, - покачала головой богиня. - Ты мне ничего не должен.
Эйр продолжала улыбаться, заглядывая в небесно-голубые глаза Одина, желая стереть с его лица это озабоченное выражение. Она знала, что спорит с ним только потому что он сильнее и все равно тот будет делать так как уже решил. Он мог называть это как хотел, но когда дело было сделано Эйр вспомнила те столетия жизни, что провела в Асгарде, помогая появляться на свет новому поколению асов. Лечение было не просто хобби, оно было ее жизнью.

Единственный из присутствующих, который оказался не в восторге от ее шутки, был сам Мунин, укоризненно каркнувший. Он с таким достоинством отвернулся от нее, что Эйр тихо рассмеялась.
- Он знает за что я на них злюсь, но все равно не расскажут, иначе их будут называть воришками. Да, Мунин?

Ей совсем не хотелось лежать, хотя сил и не было. Эйр не нравилось быть пациенткой, поскольку получалось, что кто-то другой должен был за ней ухаживать. Только Один сломал ее сопротивление один своим жестом. Теплая кожа руки прикоснулась к ее холодной щеке и богиня, не сдержав тихого стона, прикрыла глаза, доверчиво прижалась к ней. Спорить расхотелось. Сейчас Эйр чувствовала себя защищенной от всех вокруг и реальность девяти миров отошла в сторону, еще дальше, чем богиня ее обычно прогоняла.

К сожалению, Один отстранился, лишая ее своего тепла, и Эйр пришлось напомнить себе, что он женат.
- Гери и Фреки? Это хорошо, - вздохнула богиня. - Я люблю их. Они становятся такими ласковыми, когда хотят получить вкусняшку. - Закрыв глаза, женщина улыбнулась: может у хозяина они и не били хвостами по полу и не подставляли животы, чтобы выпросить засушенные кости, но к ней подлизывались. - Спасибо, что призвал их. Я не хотела бы задерживать тебя - ты запустил, наверное, кучу дел, лишившись сил, - на Одина смотрели внимательные серые глаза.
И в глубине этих глаз таилась грусть и запретное желание, чтобы Всеотец остался с ней. Быть одной тяжело, а иногда и больно. Животные могли составить компанию, защитить, но не могли дать человеческого тепла, так нужного целительницы после того как она потратила все свои силы.
В этом было трудно признаться, особенно богини, которая всегда все делала сама.
- Если я попрошу тебя остаться, ты посчитаешь меня глупой и иррациональной женщиной, которая сама не знает чего хочет? - Голос у целительницы был тихим, а щеки покрылись легким румянцем.

Отредактировано Eir (2014-10-04 17:01:12)