«…и слово твое, и деяние -  ведет воля Моя»
Отец наградил его высочайшей из милостей – своим доверием. Азраэль принял ее с благодарностью и справедливым опасением. Ни на мгновение сомнение не коснулось воли Отца, но он обратил взор на себя. Сможет ли? Выдержит ли возложенную на него роль и оправдает ли Его веру. Очень глубоко в своем сердце он боялся подвести Его.
«Ничего не поменяется, Азраэль. Изменится – все».
Всеведущий Отец наперед знал, что за буря разыграется в душе Его сына. Сейчас Азраэль чувствовал ее отголоски, еще отдаленные, как первые раскаты грома – предвестники шторма. Как шквалистые порывы ветры, ведущие за собой гибельный ураган. Поэтому Отец смотрел на него с понимающим сочувствием, когда Азраэль с готовностью преклонил колено, и его лба коснулась десница Господня.
Пройти через суд было легко. Спокойно и бесстрастно взирал он на тронутые печалью лица собратьев. Его душу не жгли ни стыд, ни раскаяние, как если бы он был повинен, а приговор – реален. На Азраэля смотрели с сочувствием. С затаенной болью, ибо денница посеял зло в душе одного из воинства небесного.
Не дрогнул, и когда Отец выдрал его крылья, и низвергнул с Небес.
Первые мгновения нового бытия ознаменовались гулкой тишиной и мучительной болью под лопатками. И Азраэль почувствовал пробирающий до костей холод – от осознания, кем он стал.
Падший. Предатель.
Осознание встретило инстинктивное отторжение. Нет, Азраэль не один из них - не был и не будет! И словно, отзываясь на тяжелые раздумья архангела, в глубинах подсознания всколыхнулась мысль - играючи, будто забавляясь или насмехаясь. Предупреждая, что он может сколь угодно отворачиваться от истины, но с каждым днем она каленым железом все сильнее будет жечь его сердце. И осознав пагубную суть своих суждений, Азраил вздрогнул как от болезного удара.
Неслучайно причиной падения Отец назвал гордыню –  грех тяжкий и смертный, за который низвергнули первого из них. Он предупреждал своего сына. И не это ли первый шаг к греху, что пока не тронул его душу, но уже отбросил свою тень. Падение уравняло его с теми, кого он тысячелетиями бросал в преисподнюю, но помыслы его остались стойкими и непоколебимыми. Стать одним из них, но сохранить свет в душе – таково было напутствие Отца. Значит ли это, что он должен принять зло в свое сердце: думать как они, вершить дела, как они – делать все, чтобы ему поверили?
Если бы он и вправду заслужил падение, просил бы о прощении.
Или молил о смерти.
Но не предал, не смог бы – Азраил хотел в это верить.
- …и слово мое, и деяние – ведет воля Твоя, - одними губами прошептал он. Мысли его были тревожны и беспокойны, кружили в голове, напоминая смертельный поединок. Азраэль молил дать ему сил сохранить стойкость духа. Стоит единожды дрогнуть его сердцу, и он подведет Отца своего.
Здесь, внизу, в сосредоточении зла Азраил не обманывал себя – его будут ждать. Слишком много накопилось у чертей личных счетов к нему за долгие века верной службы. Отец предупреждал о тяготах, что ожидают его, но что такое терзание плоти против испытания духа?
Одиночество оказалось недолгим. Он почувствовал появление первого среди падших, его непрошибаемую и оглушающую ауру. Архангел даже не пытался подняться с камней – так и остался сидеть. Не шевелясь, не избегая взгляда. Не скрывая длинных свежих кровоточащих рубцов на спине.
[AVA]http://se.uploads.ru/LOstg.jpg[/AVA]

Отредактировано Azrael (2014-09-21 21:36:57)

От радушия Денницы архангела передернуло. Своих собратьев Азраил не знал дольше и лучше, чем Люцифера. В доброжелательности, которую он проявлял, имелся свой замысел. Змеиное радушие подкупало. Легко ненавидеть того, кто дает повод. Немногие падшие сталкивались с Люцифером до своего падения, и, низвергнутые, они ждали узреть озлобленное кровожадное чудище.  Люцифер был хитрее и свою сущность жестокого психопата старательно прятал. Поначалу. На гневные речи отвечал мягкой обезоруживающей улыбкой – такой же, какую сейчас демонстрировал архангелу. На обвинения – братскими объятиями.
Азраил вел их к искуплению, через раскаяние возвращал к свету. Люцифер обещал свободу, не требуя ничего взамен и затягивая в темноту. В глазах падших это выглядело иначе: архангел истязал своих собратьев, Люцифер дарил им утешение и защиту. И вот уже направляемая Денницей злоба обращалась к Отцу, выжигая из их сердец остатки благости и заполняя нутро темнотой. На это уходили годы. Иногда – века, но Люцифер был терпелив. Он добивался своего или доламывал.
Истинная суть дьявола открывалась позже, когда падшие успевали проникнуться к Деннице благодарностью и болезной зависимостью,  а души их уже были погребены под ворохом греха. Они меняли одну веру на другую. Так сложилось – в одиночку никто из них не выживал. Поначалу Азраэль находил причину в том, что ангел небесный никогда и не помыслит оставить Отца своего и Небеса, а отшельника из преисподней добьют свои же. Понимание пришло позже – они так созданы, для служения. Сломанные крылья не приводили к свободе, а делали их разменными пешками Денницы.
Не Люцифер нуждался в падших, а презревшие спасение падшие – в нем, ища себе нового пастыря.
В это и должен поверить дьявол – что стойкость архангела пошатнулась, и в вере появилась брешь, что он нужен оставленному Богом архангелу. Эта мысль отдавалась ледяным холодом в душе ангела смерти.
Прежде Азраил не думал, как поведет себя, оказавшись в преисподней уже в иной ипостаси. Тысячелетия наблюдений предсказывали многообразие вариантов: обвинения, страх, гнев... - все это имело место быть. И все это Азраил уже видел.
Он не успел отреагировать, когда Денница рывком поднял его на ноги, но инстинктивно отпрянул. Оттолкнул с усилием, выдираясь из объятий. Ожег горящим взглядом.
- Рад? - хрипло повторил архангел. - Конечно, ты рад, Люцифер.
За спиной Денницы распростерлись крылья – огромные, черные, пугающе похожие на крылья Азраила и одновременно отталкивающие адской мерзостной заразой – россыпью пристально следящих за ним глаз. И Азраэль вновь почувствовал острую боль под лопатками.
- Ад –  твой дом, Денница. Не мой, - тяжело роняя слова, сквозь зубы процедил архангел, - пусть Отец и забрал мои крылья.
[AVA]http://se.uploads.ru/LOstg.jpg[/AVA]

Отредактировано Azrael (2014-09-14 12:30:15)

Взгляд Люцифера полнился неподдельным удивлением и искренней, почти детской обидой – его отвергли. Его объятия, утешение, милость – его самого! Оттолкнули со всем его радушием! Конечно, он оскорбился на неблагодарность архангела, и не понимал – как же так произошло  в его мире, где любовь к себе он возвел в абсолют и сделал главенствующим правилом преисподней. С точно таким же взглядом, полным искреннего непонимания, он мог медленно снимать шкуру с подвернувшегося под руку черта, одновременно рассуждая о своей искренней любви к нему, подданным и особенно – к Господу. Предварительно ему, черту, отрезав язык – чтобы крики не мешали монологу.
Люцифер действительно верил – в великую всеобъемлющую любовь. В преисподней она множилась как въедливая плесень – разрастаясь на страхе, зависти и безысходности…  Перед ним или преклонялись, или умирали – не от его руки, так от рвущихся выслужиться, олицетворяя слепое животный страх слабых перед сильным. Догадывался ли Денница, что стоит обожателям единожды усомниться в его силе, его постигнет донельзя незавидная участь? Или же эволюционировавшая в манию величия гордыня совсем ослепила его?
Гордый Сын Зари пал с небес, а потом бесславно захлебнулся в собственном безумии. Азраил помнил его и другим, с пронзительным тяжелым взглядом, где светилась несгибаемая воля. Сейчас в глазах Люцифера архангел видел только прочно поселившееся в его разуме сумасшествие.
Оно и стало причиной низвержения ангела смерти. Пока Денница вел себя словно безумный и жестокий ребенок, но не вылезал из своей империи, он оставался необходимым злом, уравновешивающей силой мироздания. Но заигравшийся Люцифер мог сжечь весь мир – только для того, чтобы посмотреть, как погибает последний на земле человек. В непредсказуемости и безумии он был угрозой.
Азраил не спрашивал, почему Отец не оборвет жизнь предавшего Его сына, справедливо полагая, что у Творца есть на то причины. Не спрашивал, но задумывался, кого желает оградить Творец: людей от Люцифера или заблудшего сына от себя самого.
Эсраил не двинулся с места, не пошевелился, когда Люцифер обошел вокруг него. Напрягся еще больше  от прикосновения к своему плечу – до звона взвинченных нервов.
- Я еще верю в искупление, - наконец, заговорил архангел. – В то, что Отец услышит мое раскаяние и простит. А если нет, уйду к людям…
Он бесцветно улыбнулся, ладонью с силой ухватил Люцифера за основание шеи, коротким движением привлекая к себе дьявола - глядя ему прямо в глаза.
- ... или убью тебя.

[AVA]http://se.uploads.ru/LOstg.jpg[/AVA]

Отредактировано Azrael (2014-09-21 21:46:13)