По бескрайнему полю шагала монахиня. Облачённая в строгую рясу, она шла, склонив голову к сомкнутым в молитвенном жесте ладоням. И то и дело щупала себя за грудь.
На тридцать-сорок шагов приходился один щуп-щуп. После чего монахиня расплывалась в довольной улыбке и шествовала дальше.
Подходил к концу две тысячи двенадцатый год от рождения Парня-Который-Не-Выжил-Но-Воскрес. Год, в течение которого каждый четверг крюки в виде рук Люцифера, а также его инструменты и рукава белоснежной рубашки обагрялись кровью одного скромного демона. Не то чтобы это являлось смыслом жизни Садрагиэля, но... Ему очень нравилось. И пусть он сам не стал принимать участия в конкурсе на еженедельную жертву тринадцатого года, в следующем году пыток будет всерьёз не хватать.
Впрочем, всегда есть чем развлечься и вне бамбуковых, выжигательных и отпиливательных экзерсисов с Дьяволом. В разнообразии - сила.
Один только мир смертных мог предоставить широчайший ассортимент развлечений на самый взыскательный и извращённый вкус. Самое то, в Аду как-то приелось.
Раскрутив рулетку над колесом Смерти, Вселенной И Всего Такого, Садрагиэль воззрился на выпавшее деление и ухмыльнулся. Да, он в самом деле давно не разорял монастыри.
И, как выяснилось во время шествия к гнездовью христовых невест, давненько не принимал женский облик. Следовало запомнить на будущее и поскорее исправить упущение. Нынешний раз за полноценный явно не считался, но потрогать было приятно.
У сестры Магдалены получилась очень внушительная грудь. В первую очередь из-за жадности - Садрагиэлю хотелось протащить в монастырь как можно больше пластида.
По этой же причине Магдалена отличалась круглым животом и необъятной задницей. Взрывная бабёнка, во всех смыслах.
Добравшись наконец до монастыря, Садрагиэль постучался. Мило улыбнулся открывшей дверь послушнице, заставляя её не видеть откровенно мужского лица, маячащего между полагающимся кармелитке белым нагрудником и чёрной накидкой на голове. Не удивляться без малого двухметровому росту. Не видеть зла, не слышать зла, не чуять его и далее по списку.
Спустя пару минут провернул тот же трюк с преподобной матерью-настоятельницей.
Почему демон пытался проникнуть в женский монастырь с накладной грудью и недельной щетиной? Потому что мог.
Хриплым прокуренным голосом он представил себя настоятельнице Терезе как сестру Магдалену, рассказал о сложных жизненных обстоятельствах, заставивших её переехать из США в Англию. Поведал о больной изнасилованной матери, о не от мира сего сестре-колясочнице, тоже недавно пережившей насилие. А теперь, когда их старик-отец подвергся поруганию, Магдалена просто вынуждена была покинуть родной приход и воссоединиться с семьёй. Чтобы помогать им хотя бы своим кратким присутствием и нетронутым целомудрием.
У преподобной матери были выцветшие внимательные глаза. Выпуклые, наполовину прикрытые тяжёлыми веками. Сияющие внутренней силой. Сама она была высушена святостью - такие тяжело поддаются страху. Но их можно разжалобить.
И рыдающей Магдалене это удалось. Настоятельница обняла её, принялась утешать; пластидовая грудь, смягчённая слоем поролона, вжалась в настоящую. Садрагиэль, которому приходилось ощутимо горбиться и приседать для объятия, продолжал то ли кряхтеть, то ли рыдать.
Когда сестра Магдалена обрела подобие успокоения, Тереза погладила её по щеке. Как пластичен человеческий разум - она ничуть не удивилась тому, что щёки монахини больше напоминали наждак или озлобленный чёрт-те каким поливом кактус.
- Благодарю вас, преподобная мать. Вы напомнили, что я должна преодолевать все ниспосланные мне испытания. Спасибо.
В голове преподобной матери сестра Магдалена почтительно прижала к губам её крест. В реальности Садрагиэль смачно вылизал тело распятого сына Божьего.
- Держитесь, Магдалена, будьте сильной - и да поможет вам бог. Пройдёмте, сёстры уже собрались к обеду, я вас познакомлю.
- Благодарю вас, преподобная, но я не голодна. С вашего позволения я удалюсь в свою келью и помолюсь там.
"А ещё мне нужно поправить сиськи".
- Со своими сёстрами я познакомлюсь сама, тем же, кого мне не удастся встретить раньше, вы представите меня во время ужина. Спасибо за всё. Вы так добры ко мне.
Утерев несуществующие слёзы, Садрагиэль двинулся к выходу. На самом пороге кабинета настоятельницы он обернулся и спросил будто невзначай:
- Преподобная... А вы не боитесь, что Бога не существует?
Разом потемневший взгляд Терезы был ему ответом. И задёргавшаяся жилка у виска.
- Нет, не боюсь, - твёрдо сказала настоятельница. - Нет.
"Теперь - да", - хмыкнул довольный собой Садрагиэль. Это вам не безобиднейшая вагинофобия, это нечто пожёстче. В преддверии нового года хотелось душевных изуверств.

Едва оказавшись в келье, он принялся щупать себя за всякое. Да, ему в самом деле было пора побегать в женском теле. Хотя вот так, с накладной взрывчаткой... в этом есть свой шик.
Вздрочнуть в монастыре, разбавив атмосферу святости тяжёлым мужским запахом пота и спермы, казалось отличной идеей. Великолепной. И очень горячей.
Отдышавшись, вытерев руки и оправив облачение, Садрагиэль вышел из кельи.
Он искал женщин, а находил лишь монашек. Очень глупо с их стороны.
Они буквально вынуждали издеваться над собой.
- Бог всё видит. Прозревает в самой глубине наших сердец. Тебя это не пугает? - спросил Садрагиэль у совсем юной послушницы, вложив толику своей силы в слова.
- Иногда мне становится очень страшно. Мне кажется, то, как мы поклоняемся богу, неугодно ему. А ты так не думаешь? - вопрошал он спустя несколько минут у другой монашки, позабывшей о подметании брусчатки.
- А ты не боишься того, что недостаточно набожна? - тревожно шептал он следующей.
Он гулял по монастырю - и громкие крики воцарялись там, где он побывал.[AVA]http://s7.hostingkartinok.com/uploads/images/2014/09/bc82d1b5e45aa25e9547a58d5544f839.png[/AVA]

Отредактировано Sadragiel (2014-10-04 20:13:00)

Садрагиэль любил своё имя. Не сменил его даже после падения, хоть и стал кардинально новым существом. А с полвека назад выпустил книжку, подписавшись маркизом де Садрагиэлем.
Он очень, очень любил своё имя. Оно прекрасно звучало, когда его восклицали во весь голос во время оргазма. Когда его пробулькивали сквозь идущую горлом кровь, одновременно с последним вздохом. Когда его выкрикивали, хищно раскатывая "р" и обещая множество ярких ощущений и реки крови.
В этот раз случился последний вариант.
Услышав приближающиеся вопли и шум, Садрагиэль поднял голову от Библии, все ужасы которой собирался раскрыть удачно встреченной монашке. Вслушался. Радостно осклабился.
Этот вечер обещал ещё больше развлечений.
В сердцах ищущих демона кармелиток билась чернейшая ненависть. И Садрагиэлю был знаком тот узор, в который она складывалась.
- Приди же ко мне... папочка, - негромко сказал он, потирая руки. - Лично, не марионетками.
Его захлестнула толпа, яростная, гневная. Бездумная и безумная. Десятки рук срывали с него одежду, не слишком осторожничая, вместе с кожей. Толпа бесновалась, сметала двери, давила сама себя. Теряла одиночные элементы, не замечая этого, только ярилась ещё больше.
Это до жути, до отрастающих клыков напоминало Садрагиэлю о тех временах, когда он был одним из стаи низших. Вечнозлые, ищущие кого-нибудь одинокого и слабого, они носились по даже Дьяволом забытым землям и если не находили тех, кого можно порвать, грызлись меж собой.
Не то чтобы Садрагиэль жалел о том, что однажды задрал их всех и что был найден Люцифером в груде тел, понравился ему, был пригрет и приближен к телу. Нет, ему было весело, запредельно весело. Но и тогда... тогда - тоже было.
Монашки притащили его в столовую, куда он не так давно отказался идти. Ах, эти навязчиво заботливые христовы невесты...
Нимало не смущаясь, Садрагиэль прошёлся по своему постаменту. Отодрал с бедра приставшую полосу скотча, которым крепил к себе взрывчатку. Хотел было закурить, но сигареты изъяли. Благонравные сучки.
И тут нынешняя королева благонравных сучек явил-таки себя.
Асмодей. Собственной персоной. Ему всё так же шли женские оболочки.
Садрагиэль клыкасто ухмыльнулся. Нежное девичье тело льнуло к его ногам, заходясь в пароксизме преклонения и зависти. О таком ему и не мечталось, когда он задумывал визит в монастырь.
- Конечно же, поделюсь, мой хороший, - ласково сказал он. Потянул девушку к себе на стол.
Объял её руками, которые многажды отрастали лишь благодаря диаволовой плоти. Прижался весь: широкой грудью, животом, тазом. Всеми змеящимися шрамами на теле. Их легко было растворить, приложив ничтожное усилие - но они были оставлены Люцифером. Садрагиэль проносил их сквозь частые смерти и развоплощения. Хранил, как в период расцвета любви хранят каждую открытку и, если среди романтики присутствует нотка безумия, бытовые записки возлюбленного, листки бумаги со списком покупок, страницы книг с пометками.
Ему они нравились.
- И как же ты всё видел? Неужели у него в башне есть тайная комната, откуда можно наблюдать за происходящим? О, как интересно. Пару раз я фантазировал о таком. Ты же знаешь, я люблю публичность.
От Асмодея приятно пахло. Юной девушкой, невинной и доверчивой, близкой к богу. Под этим тонким ароматом проступал иной, маслянистый, тяжёлый, мускусный. Казалось, если вдохнуть его хорошенько, лёгкие будут покрыты слоем жира, грязи и порока - навсегда, не отмоешься. И это было приятней во стократ.
А какие у него были глаза. Отчаянные.
Асмодей был одержим дьяволом. Но не в том смысле, в каком одержима иссиня-бледная дева с дикими глазами, носящаяся по пустующему особняку, бешено вращая головой вокруг своей оси (хотя Асмодей, несомненно, мог и так). Нет, в нём не присутствовал дьявол, всё было гораздо хуже. В нём жила потребность в дьяволе.
А Садрагиэль пил с дьяволом чай, барахтался с ним в бассейне, заполненным разноцветными шарами, дарил ему своё тело до последнего сухожилия и кусал за все места. Дорожил такой возможностью, но не жил ради неё, запросто предавая доверие и заслуживая его обратно.
Ещё бы не сорваться в один прекрасный день, не напустить на такого счастливчика армию безумных монахинь. Не замереть на грани меж расцеловыванием ног и вырыванием сердца.
Забавно: демон страха не был подвластен страху, а демон ревности утонул в ней с головой.
- Хочешь, я расскажу тебе о том, чего ты не видел? - спросил Садрагиэль, увлекая собрата в медленный страстный танец под звуки оглушающей тишины, под ждущими взглядами монахинь. Столешница поскрипывала под двумя парами ног, но стоически держалась. - Однажды он пересчитал каждую мою кость. Этими своими пальцами, ты представляешь? Каждую. Вплоть до мельчайшей, которая в среднем ухе. Ох-х, незабываемо. В такие моменты чувствуешь себя самым любимым, самым плохим из всех демонов.
Ревность. Очень сильное чувство. Садрагиэль обожал такие. Вкусно, безумно вкусно. Только ради этого вкуса стоило бравировать своей приближенностью к князю. Ради иного Садрагиэль так не поступал.
- У него очень чуткие руки, - продолжал он мечтательным тоном. - Он может едва коснуться, а тебя скрутит от боли, даже мычать не сможешь. Или так нежно работать пилой и скальпелем, что ты будешь стонать от восторга и просить ещё.
Правду рассказывать легко и приятно. Садрагиэль щедро делился тем, что Люцифер дарил ему, ведь Асмодей был ему братом - дважды. Сначала на Небесах, после - в Аду.
Он втирался в Асмодея затейливым рисунком шрамов, спилов и ожогов. На руках и ногах следов почти не было, ведь во время прошлой встречи старые конечности растворились в кислоте. Сатане захотелось напоследок начать всё с нового листа.
- А ещё как-то раз он ковырялся у меня в животе... было так больно, так прекрасно, что я весь извивался и дёргался. И он случайно отхватил себе палец. Указательный. Он так и остался внутри меня. Послушай, - завладев ладонью Асмодея, Садрагиэль прижал её к животу правей пупка. - Чувствуешь? Сам палец давно уже растворился, но оттиск энергии сохранился. Он всегда со мной.
Так светло и радостно не улыбаются даже ангелы. Они вечно слишком озабочены тем, чтоб услужить Творцу, чтоб спасти людей от греха, чтоб быть правильными. Садрагиэль наслаждался каждой прожитой секундой - и это было его службой.
- Ещё мы частенько беседуем. Попивая чай, во время пыток или после них. Или встречаемся просто так, когда у него есть время. Но знаешь... - он понизил голос, приблизил губы к аккуратному нежному ушку, слегка просвечивающему розовым на свету. Такое ухо даже самый тёмный крестьянин не сочтёт принадлежащим демону. Вот росла бы на нём чёрная шерсть или торчали бы когти из мочки, был бы другой разговор. - Знаешь... Мы много говорим. Но он никогда не упоминал о тебе.
Всыпая заговорщический шёпот последней фразы в душу собрата, Садрагиэль резко полоснул его острейшими чёрными когтями по животу.
- Не держи в себе, - посоветовал он, размазывая маслянистую жижу по ткани распоротого подрясника.
Душный запах ревности и потрохов стоял в воздухе.[AVA]http://s7.hostingkartinok.com/uploads/images/2014/09/61b986673e1f20499637e739969420ca.png[/AVA]

Отредактировано Sadragiel (2014-10-11 22:38:23)

Отредактировано Sadragiel (2014-10-19 20:24:34)