В этот лес действительно не стоило заходить никому из тех, кого что-то держит в этом мире.
Вместо хищных зверей в нём царил зов - и он был во стократ опасней.
Пожалуй, если бы чёрный шёлк мог шептать обещания гладкости, прохлады и лёгкости, они бы звучали именно так. Тихо, как шелест костяного гребня, касающегося антрацитовой реки волос. Властно, как потребность жить - только с другим знаком. Чарующе, как пение, которое нельзя уловить слухом, только душой.
"Не ходите в этот лес, - твердили местные, - не верьте ему".
Не ходите. Не верьте. Он обманет светом - холодный поток лунного напева выхватит из тьмы её - и вы не захотите видеть ничего иного. Обманет шорохами - вы будете слышать её голос и дыхание, и только они станут важными. Обманет ароматами - прохладная нежная кожа, гниль, могильная земля, их запах заполнит ваши лёгкие, как вода, и никто не придёт забирать ваш раздутый посиневший труп, повисший в петле. Обманет вкусом. Осязанием, интуицией и всем, на что вы привыкли рассчитывать в своей простой, правильной, дневной жизни. Жизни до леса и до неё.
Не ходите. Но если всё-таки идёте - поклонитесь богине так, как она заслуживает. У вас всё равно не будет иного выхода.

Сумрачные шорохи звучали удовлетворённо - после долгого перерыва в западню попалась добыча.
Тот, кто ступил под своды вековых исполинов, ещё был жив, ещё дышал, ещё пытался пробраться к самому сердцу леса. Но всё по инерции, его судьба была предрешена.
Что случилось с ним?
Она.
Утонувшая в лунном свете. Не движения - глубоководные колыхания. Не вдохи - морок.
Сидящая на ветви многовекового колосса. Обнажённая, одетая лишь в шелестящие объятия собственных волос. Тяжёлые пряди ниспадали до самой земли, идеальные в своей гладкости, и танцующий сквозь них гребень казался больше данью самолюбования.
Она звала.
И за её зовом нельзя было не последовать.
Она была как на ладони, с холма открывался вид прямо на её колыбель. Но все тропинки и бездорожье всё равно приводили обратно на холм. И в уши лился хриплый прогорклый смех - развешенные по деревьям зеваки знали, что он вернётся.
Садрагиэль не слушал мертвецов. Он глядел вниз, на неё, сглатывая так, будто умирал в пустыне от жажды.
Невозможно было не попытаться снова добраться до неё.
Он ринулся сквозь заросли. Иссохшие без кровавого полива ветви вцепились в него, рассекая такую непрочную человеческую плоть. Садрагиэлю всегда было ничтожно мало того, что она способна выдержать.
Зов, смешанный с темнотой, холодил свежие царапины.
Он шагал дальше, торопясь. Меж лопатками щекотились чужие вздохи. Она была огорчена тем, что он так долго идёт к ней. И каждая минута промедления струпьями зудела на коже.
Садрагиэль продирался вперёд, ведомый выжженным на внутренней стороне век силуэтом. Он был соткан из мрака, он полнился самой сияющей белизной, какая только возможна в этом лесу. Зов звучал обольстительно, приглашающе, просяще. Победно, хищно. Мертвенно и умиротворяюще. Белая кожа, излучающая свет. Волосы, впитывающие его. Гребень, длинная рука, его сжимающая, движущаяся неспешно и плавно. Ей некуда торопиться. Ночь длинна.
Ночь длинна, но не длинней её волос.
Снова холм. Снова белый силуэт вдали, к которому не приблизиться, как ни пытайся. Снова улыбки старых знакомцев с дерева. И внимательный взгляд полной луны через пустую петлю.
Единственную из всех не увенчанную ещё трупом повешенного. Это казалось досадной паузой в песни ночи. Прорехой в тени. Недостающей ступенькой лестницы к счастью.
В густой темноте на грани ощущаемого дурманяще, истошно пахли цветы-однодневки. Так безоглядно жить способны лишь те, чей срок отмерен и очень короток.
Садрагиэль радостно улыбнулся. Он наконец-то понял, что от него требуется.

Несколько минут спустя глухо заворчала откатившаяся колода; под кроной дерева повешенных стало на одну искажённую улыбку больше.[AVA]http://static.diary.ru/userdir/5/5/7/2/557272/81908944.jpg[/AVA]

Отредактировано Sadragiel (2014-10-06 21:59:49)

Садрагиэль висел в петле, такой же недвижный, бездыханный и безмолвный, такой же улыбающийся, как и другие повешенные. Он был одет в чёрное, и душа его была черна. Он почти слился с ночью, став одной из сгустившихся теней.
Лес мог переваривать новую жертву, сколько угодно. Ведь об этом попросила она.
Та, что шла, ступая по тьме, влача её за собой и неся в сердце. Садрагиэль слушал тихие шаги и полнился предвкушением.
Вот что ей было нужно - дар. Не бессмысленные метания в жажде приблизиться к ней, не попытки продраться сквозь заросли, не упорство без мыслей о себе.
Хотя нет, всего этого она тоже ждала. Садрагиэль увидел это в её глазах, когда она приблизилась. Она предпочитала по-особенному приготовленные блюда. Приправленные верой и отчаянием, старанием, кровью, потом и тьмой.
- Я тот, кто услышал твой зов, - сказал демон, и его голос из-за передавливающей шею верёвки звучал гулко и утробно. Он улыбался, и зубы смотрелись особенно белыми на потемневшем от прилившей крови лице. - Ты обещала мне любовь. Ты обещала, что я буду счастлив, - сказал он, припоминая бархатный шёпот, что тянул его вперёд. - Ты обещала помочь забраться на ветку - но я сам выбрал свою ветку.
Он поступил, как она просила - и она сама пришла к нему, не догадываясь, что предложенное ей - не столько дар, сколько щедрое угощение в силках.
- Я демон страха Садрагиэль. Падший ангел бесстрашия, если угодно.
Чтобы представиться, как следует, он выпустил волну своей энергии, несущей ужас. Ледяной, пронзающий страх залил макушку холма, быстро устремился в низины, приникая к земле, ширясь. И даже тени, казалось, шарахнулись прочь.
Страх не был направленным - Садрагиэль не хотел пока пугать богиню. Достаточно было её настороженности и гнева. Молний, пляшущих в тёмных глазах.
Богиня была объята волосами - и жарким взглядом демона.
Он не скрывал своей жажды, не считал нужным. Его звали, он услышал, пришёл и не дал себя пожрать, хотя соблазн был очень велик.
Может, позже.
- А кто ты?
Царапины на коже Садрагиэля закурились чёрным дымом, зарастая. От этого дыма листья на деревьях могли бы засохнуть, но лес давно жил по своим правилам. Его питал не свет, не соки земли, а смерть.
Но демон был ему не по зубам.
Сколько уже эта земля впитала крови во славу христианского бога? Сколько дикарей были обращены к новой религии или погибли?
Вера католиков была жаркой и сметающей; но она - всего лишь один из водопадов, питающих Триединого бога. Ему поклонялись, одновременно прося защиты от искусителей. И пусть со славу Садрагиэля не свершали ритуалы, пусть его имя не было известно среди смертных, он получал свою толику силы как часть воинства Люцифера, которого так страшились люди. Как представитель необоримого зла, без которого не обходится ни одна религия.
Садрагиэль повёл головой, выпуская рога, хлестнул по бедру хвостом.
Незачем было скрываться.
- Я совершил то, чего ты ждала. Сдержишь ли ты свои обещания?
"Или мне высушить тебя изнутри, сожрать ужасом, оставив лишь эту прекрасную оболочку? Эту белую, бескровную кожу и бесконечные волосы. Этот запах тлена и прохладу неживого тела".
Может, позже.[AVA]http://static.diary.ru/userdir/5/5/7/2/557272/81908944.jpg[/AVA]

Отредактировано Sadragiel (2014-10-21 13:26:34)

- Любовь лишь тех, кто создан для неё, быстро надоедает. А в неподходящем месте можно найти разнообразие.
В зове, что потянул Садрагиэля в сердце леса, были обещаны мертвенные ласки, после которых солнце и тепло покажутся ненужными. Именно поэтому он так стремился добраться до богини, что ждала его в своих сетях.
Она охотилась, питая себя смертями. И добиться её было бы почётно, сладко.
- Петля, - повторил Садрагиэль, провёл кончиками пальцев по впивающейся в горло верёвке. Та была жёсткой и грубой, она совсем не походила на кожу Иш Таб, изглаженную лунным светом, холодным влажным воздухом и чернотой волос.
Садрагиэль молча следил за плавным движением гребня. За неторопливой грацией руки, что держала его. За пляшущими в глазах богини огнём.
- Об этом месте нечего вспоминать, оно полнится лишь скукой.
Он улыбался всё так же широко, как и до упоминания Рая. Жалел об упущенном тот, кого давно не стало, кому на смену пришёл демон страха. Переживания этого жалеющего были так же ничтожны, как и существование.
Их не было.
- Преисподняя гораздо интересней. Там жизнь ради смерти, смерть, состоящая из жизни, и целая бездна состояний меж своей гибелью и чужим убийством. Тебе понравилось бы. Все демоны безумны, но каждый - по-особенному. А как безумен наш князь... Как красиво и неповторимо.
Под взглядом Иш Таб Садрагиэль осёкся. Тихий, как шёпот прорастающей на могиле травы, шелест расчёсываемых волос проходился по слуху беспокоящей нежностью. Сдавливал горло, как не сдавливала петля. Звал вперёд - точно так же, как в гущу леса, манил, обещал. "Сделай это, - просил он, - отдай мне своё дыхание, свою жизнь, свою память. И мы будем висеть на одной ветке".
И обычные уловки болтуна, что говорит обо всём на свете, но никогда - серьёзно, оказались совершенно бессмысленными.
Садрагиэль протянул руку и коснулся лодыжки Иш Таб, что соблазняла своим кажущимся сиянием. Прошёлся когтями, тревожа, но не раня атласную кожу.
Можно подумать, ему неприятно говорить о Рае.
- Вот одно из последних моих воспоминаний о Небесах, - сказал он и закрыл глаза. В ладони запульсировало тепло.
Всё вокруг сияло и переливалось светом, силой и благодатью. За спиной переговаривались бесконечные сады, в которых каждое дерево было увенчано соблазнительными плодами, а каждая травинка росла именно так, как должно, и была счастлива этим.
Его ноги утопали в облаке, руку оттягивал меч, достойный стража Врат, а грудь полнилась абсолютным душевным покоем, при котором не хочется ничего иного. Ангел бесстрашия Садрагиэль, помощник архистратига Михаила, нёс свою службу у врат Эдема. Не двигался уже много часов, даже не отвлекался на любование радугами, затеявшими цветовые догонялки. Они смеялись - как рассыпали хрустальные бусины. Они дурачились, пуская ему в глаза яркие блики, но он лишь щурился.
На его памяти никто не стремился взять штурмом врата Эдема, но не следовало расслабляться лишь поэтому. Возложенная архистратигом ответственность была велика, и требовалось оправдать его доверие.
Этот день был как две капли воды похож на предыдущие. Спокойный. Полный смысла. Пронизанный благодарностью к Творцу за его всеблагость. Полный удовлетворения от проделываемой работы.
Вдруг радуги в притворном страхе метнулись прочь, теряя осколки хихиканья. К Вратам шагал главнокомандующий ангельского войска.
Садрагиэль не двинулся, он и без того стоял навытяжку.
Они с Михаилом поприветствовали друг друга. Смена Садрагиэля закончилась, он мог уйти с поста. Но архистратиг был в настроении поговорить, поэтому Садрагиэль оставался.
Мысли о том, что Михаил считает возможным поделиться с помощником своими соображениями о мироустройстве и абсолютной предрешённости всего, заполняли сердце радостью. Его речь была полна непоколебимой уверенности... нет, Михаил знал, что всё обстоит именно так, и не нуждался в уверенности. Просто знал.
Садрагиэль редко задумывался о таких вещах, но, как мог, поддерживал разговор. В начале службы он робел перед архистратигом, сейчас же вполне освоился и мог даже высказывать контр-аргументы. Которые, конечно же, все были тут же побиты, но сама возможность казалась необычайной.
Они беседовали ещё долго. Лишь несколько часов спустя Михаил вспомнил, что его помощник на ногах непомерно давно, и отправил его отдыхать.
А через три дня он вырвал ему крылья и низверг в Ад. И в его взгляде его опять была не уверенность - а знание, что так правильно.
Садрагиэль открыл глаза - перед ним был всё тот же лес. Его ладонь гладила всё ту же длинную ногу, сотканную из изящества и отсутствия тепла.
- Там я был. Пять с лишним тысяч лет назад. Не знаю, что изменилось там с тех пор. И не жалею, что пал, - он вдохнул и выдохнул, будто нуждался в этом, будто верёвка не отсекала дыхание. - Ты довольна моим подарком?[AVA]http://static.diary.ru/userdir/5/5/7/2/557272/81908944.jpg[/AVA]

Отредактировано Sadragiel (2014-11-06 18:35:01)