Бушующая толпа поглотила Прагу вскоре после образования самостоятельного государства. Становление огромного целого, также как и становление личности - процесс болезненный и зачастую саморазрушительный. Ему ли не знать этого, тому, кто был вынужден искать себя годами в одиночестве и темноте, не ведая страха, но познав сомнения и гнев.
Он возвращался в этот город каждые 33 года не вынужденно, но по собственному желанию, ведомый разрушительным желанием вскрыть старую рану непонимания и отвержения со стороны священнослужителей местных синагог. Теперь, спустя годы, Йозеф превратился в сказку, которой пугали детей и противников евреев. Однако этой сказке никогда не суждено было стать явью. Чуть было кто-то заявлял, что собирается воскресить Голема, его тут же поднимали на смех. Больше никто не верил в магию, никто не был настолько силен духом и властен над умами паствы, как рабби Лев.
Еще настанет время, когда его призовут раввины, настанет час его великой битвы на стороне тех, кто ему противен и одновременно дорог, кого он призван защищать по сути своей и цели создания. Но это будет позже, а сейчас Йозеф бродит по улицам беспокойной Праги, словно тень, в сумерках забредая в еврейское гетто, пугая впечатлительных жителей.
И лишь те, кто способен видеть большее, могут разглядеть его истинную сущность, краешком глаза, прищурившись, поворачиваясь в другую сторону. Но и те спешат отвернуться.
Итак, Прага 1918 год. Днем ранее толпа снесла Чумную колонну на Староместской площади, а сегодня растаскивали ее части по разным сторонам. Адреналин бурлил в телах жителей, кто-то вымещал его на соседях, кто-то спасался жаркими речами, а кто-то  выпивал и устраивал пьяные разборки прямо на площади. То было прекрасное время, чтобы сделать свое дело, и ужасное, чтобы найти нужного человека.
Но Голем был профессионалом в своем деле, с позволения сказать от бога. Человек был найден еще третьего числа. Сейчас он покоился на дне Влтавы. И даже течение, которое вынесет тело к другому берегу, сможет победить веревку и камень не так скоро, чтобы беспокоиться о последствиях. Лицо и пальцы человека будут изуродованы, что не сделает легкой задачу опознания. Забавно, но на такие случаи тут даже блюдо есть, называется "Утопленник". Это сосиски с горчицей и маринованным, по вкусу, как мясо трупа и водоросли, овившие его труп, если, конечно, не запивать монастырским пивом.
Йозеф стоял, прислонившись к стене Пороховой башни и вглядывался в толпу, он хотел удостовериться, что сообщник утопленника не будет устраивать сцен, хотя и они покажутся на фоне всеобщей истерии просто одним из всплесков патриотизма. Оба должны были встретиться здесь, где всегда людно и это не привлечет внимания.
Мужчина был молод, хорошо одет и воспитан, он ждал своего сообщника целы час, нервничал и обходил стороной пьяниц. Ничего сегодня не будет, но для верности нужно убедиться. Взгляд Голема остановился на другом человеке, выбивающемся из толпы. Он был другой не внешне, но по натуре. Что-то исходило, то ли запах, то ли особое свечение от кожи, Йозеф не знал.
Голему було интересно, он инстинктивно вжался в арку башни и дождался в тени, пока человек пройдет мимо, а затем двинулся следом.
Походка его была тяжелой, будто обремененной болезнью или увечьем. Через квартал, когда показались пики ратуши, Йозеф приблизился, оставаясь в тени, чтобы лицо его невозможно было разглядеть.
- Потерялись, уважаемый?

[AVA]http://savepic.org/6298367.png[/AVA]
Йозеф пристально смотрел на пошатывающегося мужчину. Шляпа, пальто и рыжие корни. Нет, Голем был уверен, что Иисус должен был быть одет иначе. Молчание затянулось и даже глиняный парень понял, что так пялиться невежливо и подозрительно. Он двинулся навстречу мужчине, выйдя из тени. Свет упал на гладко выбритое лицо, которое не выражало беспокойства или радости от знакомства...вообще не выражали никаких экстраординарных чувств.
- Я знаю этого пророка, ты не он, - сухо сказал Голем, а приблизившись к римлянину вдохнул ароматы спирта, - хотя сейчас можешь быть в этом уверен, только людям не говори, - что и сказать, чувством юмора Голем не блистал, хотя ему самому этот выпад показался остроумным.
Некоторое время он ждал реакции незнакомца с ухмылкой на лице, но не дождался и решил продолжить беседу так, будто ничего не случилось. Но, как говорил старый рабби, ложечка нашлась, а осадок остался. Эту обиду Голем запомнит и будет лелеять ее в своем сердце, как черную глину, омываемую водами Влтавы.
- Сухо и тепло? Как у Христа за пазухой? - Голем испытующе смотрел на незнакомца, но, не выдержав, рассмеялся сам.
Это выражение он слышал от христиан и оно казалось ему невероятно нелепым. Как у пророка за пазухой может быть сухо, тепло и, тем более, безопасно?
Незнакомец не смеялся и Голем решил, что у того отсутствует чувство юмора напрочь, от того и пожалел. А еще он чувствовал что-то такое, что отличало от остальных жителей Праги.
- Ты не местный, да? - Йозеф застегнул кожаный плащ, за спиной незнакомца послышались крики разъяренной толпы. - Пойдем, я знаю спокойное место.
Он положил руку на спину мужчине в шляпе и толкнул того вперед. Не грубо, но и не как барышня, все таки тот не посмеялся ни разу над его шутками.
Они шли по старому городу, площадь которого был заполнена горожанами в различном состоянии духа и с умеренной крепостью печени. Раздавались выкрики, кого-то хватали прямо там, подозревая в государственной измене.
- Нам не стоит оставаться в этой части города, лучше двинем к еврейскому кварталу, поближе к реке, там спокойней.
Период затопления этой части города давно минул и ноябрьская изморозь пришла на смену постоянной влажности. Это было хорошо для его тела, которое все еще поддавалось влиянию температурного режима, не смотря на то, что походила на человеческую в большей мере, чем при "рождении".
- Там есть небольшой постоялый двор, - его перебили, толкнул в плечо.
Йозеф стиснул зубы, повернулся и оттолкнул горожанина, который упал на другого, а тот, в свою очередь, заехал в челюсть третьему. Гнев, суматоха, драка.
- Скорей, сюда! - Голем схватил незнакомца за локоть и потащил к невидимой границе, разделявшей части города.
Он вел его под руку еще долго после того, как обоим удалось вырваться из объятий толпы.
- Ты как? - глиняному защитнику не нужно было переводить дух, он не уставал, а вот его собеседник, кажется, был вымотан. - Сперва зайдем в трактир, - Голем втолкнул Януса в открытую дверь, где сидело несколько человек, усадил нового друга (хотел он того или нет) за столик и заказал два Козела. - Скажи мне свое имя, странник и поведай свою историю. Меня можешь называть Йозеф.

[AVA]http://savepic.org/6298367.png[/AVA]
– Меня зовут Янош. А история моя… Я даже не знаю, с чего начать.
- Можешь начать с того, что ты поляк, - подсказал Йозеф, отпивая пиво и утирая густую пену с губ.
Это был первый и последний глоток пива, который Голем сделал на протяжении всего рассказа теперь уже знакомца по имени Янош. Что и говорить, его в значительной степени насторожило это вот выражение "магический круг", насторожило и заворожило, а еще заставило вслушиваться очень внимательно.
Он слушал с приоткрытым ртом и не заметил бы, если бы туда залетела муха, потом другая, потом они бы там поженились и завели целый выводок своих мушиных детей, а потом ссорились бы из-за того. кем станут их дети - навозными или мясными.
Отбросив ужасные подробности сниженной глиняной чувствительности к насекомым и практически отсутствия брезгливости, Голем слушал и не верил свои ушам. Каждые 33 года стоило показываться в Праге для того, чтобы однажды случайно найти мага. Ведь именно таким считался рабби Лев, а т.к. он умер и не мог дать ответов на вопросы глиняного защитника, нужен был другой. На этот раз живой и сговорчивый.
По собственному опыту Йозеф знал, что просто так никто ничего ему не скажет. Людям всегда нужен был стимул. Он стал перебирать в голове способы стимулирования магов и пришел к двум наиболее употребимым: огонь и вода. Разводить огромный костер посреди еврейского гетто было рискованно, а вот вода имелась в наличии поблизости и могла стать отличным стимулом.
– Ты видишь призраков, Йозеф? Ты когда-нибудь видел призраков? Я вижу их постоянно. Куда бы я ни пошел – они уже там.
- Ты видишь одного перед собой, - он был грустен, как человек, которому десять лет не видать плотских утех, и в глазах его отражалась вся грусть еврейского народа. - Но иногда тебе нужно знать о своем прошлом, чтобы получить ответы и будущее представлялось возможным. Т.е. даже не так, чтобы возможное будущее было наполнено смыслом. Понимаешь, Янош? - Йозеф прищурился. - Некоторые из нас бредут дорогой жизни, не зная собственного предназначения, на ведая, почему они здесь, кто с ними это сделал и кто скажет им, что делать дальше. Ты вот, Янош, говоришь, что бежишь. Но зачем? Кто тебя сделал таким?
Это был вопрос, на который он ожидал услышать философский ответ или не услышать ответа вовсе. То, что ему было нужно сейчас, так это проверка, доказательство того, что перед ним настоящий маг. И эти доказательства последовали незамедлительно.
Йозеф отклонился назад, когда отличное пиво превратилось в багровое вино на его же глиняных глазах. Он дернулся не от испуга, а с восторгом, предвкушая то, что последует дальше. Откровение. Освобождение! Смысл, которым наполнится каждая песчинка его существования.
- Ну-ка пройдемся,  пока никто этого не заметил.
Голем резко поднялся, кинул пару монет на стол, собрал в охапку Яноша и вывел из бара, бросив на прощание "мой друг слегка перепил". Он уверенно шел несколько кварталов вниз к набережной, подкармливая слух ведомого обещаниями тихого места, где им никто не помешает поговорить, а затем втянул мужчину на выступ над водой и толкнул, схватив за руку.
Йозеф стоял на коленях на выступе над рекой под мостом, Янош болтался на одной руке. Вот вам и мотивация.
- А теперь слушай меня, поляк! Ты поможешь мне и расскажешь все, о чем я тебя попрошу. Ты маг и не отрицай это, я видел, значит вода тебе навредит, ты утонешь, а течение во Влтаве быстрое! Мне нужно знать. Слышишь,  маг, мне нужно знать, зачем я здесь! Кто это сделал со мной, как это отменить! И ты мне это ска...
Ткань на пальто поляка с треском порвалась. Послышался всплеск. Йозеф застыл с тряпкой в руке, стоя на коленях под мостом.

[AVA]http://savepic.org/6298367.png[/AVA]
Жалел ли Голем о своих припадках ярости? Да, безусловно жалел. Иногда чрезмерная настойчивость (назовем это так) приводила к последствиям, которые трудно было не то, что устранить, а просто развидеть. Но грубые методы все же были свойственны ему. Что взять с глиняного человека?
Какие действия вы бы предприняли в такой ситуации? Что подсказывает вам ваша совесть? Если быть до конца честным, то Йозеф бы просто ушел. Да, вот так. Развернулся бы и ушел, оставив своего неудачливого случайного знакомого в воде. Но не в этот раз. Сегодня в его глазах горел огонь надежды, а все глиняное тело пылало и томилось в жажде знания. Он не мог просто так оставить то, что сама судьба бросила в его руки...а потом и в воды Влтавы. Поэтому Голем крикнул в толпу:
- Кто-то сбросил бочки с вином в воду!
Толпа, которая стояла до этого как вкопанная, зашевелилась, обрела черты сборища живых людей.
- Их так много, что до берегов все стало красным. А бедняга упавший в реку так пьян, что возомнил себя Соломоном!
Люди стали перешептываться. Один работяга рядом с Йозефом высказал сомнения и предположил колдовство. Его случайно столкнули в воду, где тот нахлебался вина и стал более сговорчив.
Толпа оживилась. Кто-то побежал за тарой, а кто-то бросился в реку в чем был, хлебая воду. Евреи веселились!
Голем встал на колени, склонился к реке, схватил пальто Яноша и потянул на берег, театрально приговаривая:
- Ты в безопасности, брат! Я вытащил тебя, теперь все будет хорошо.
Сам глиняный воин прижимал кудесника к земле и, склонившись к его уху, прошептал:
- Давай так, я помогу тебе уладить это дело, а ты поможешь мне. Вариантов у тебя мало, так что соглашайся.
В принципе, ответа ему не требовалось, отряхнув мага, Йозеф потянул его вглубь еврейского квартала к Староновой синагоге. Многие уже были у реки, начались народные гулянья, так что никто не обратил внимания на то, как один мужчина тащит другого.
- Сейчас все исправим, - прорычал сквозь зубы Голем и открыл дверь синагоги, втаскивая в нее Яноша. - Эй, рабби, есть дело!
Находившийся в этот момент внутри и молящийся раввин съежился от испуга, а затем и вскрикнул в попытке потерять сознание, но Йозеф успел встряхнуть того и пригрозить отхлестать по щекам.
- Голем, это же Голем, - бормотал раввин.
- Да, раввин, ты меня узнал. А теперь слушай. Мне нужно, чтобы ты молился. Молился так сильно, чтобы река снова стала рекой, а не пролитым на землю вином. Понял меня? Молись об очищении!
- Постой, - раввин расправил плечи, явно осмелев, - если ты Голем, то я могу управлять тобой. Я приказываю тебе убраться и синагоги!
Йозеф с грустью посмотрел на священнослужителя, потом на Яноша, потом снова на священнослужителя. Каждый раз, когда он попадал в Прагу, с ним приключались беды. Но таких еще не было. Урожайные год.
- Нет, ты не можешь повелевать мной, я не вызван ловкими руками Лева, я создан волей народа и магией усопшего! - с каждым словом его голос становился громче. - И каждый поганый раввин не может этого увидеть! Прошли времена сильной веры, больше нет настоящих раввинов! Вы только и можете, что узнать меня, но я, - он ударил себя в грудь, - я обречен защищать вас. Зачем, - Голем схватил раввина, - зачем вы меня вызвали?!
В глазах еврея читался страх, непонимание и близорукость.
- Молись, раввин, иначе я буду преследовать тебя до смерти.
Последнее Йозеф сказал спокойно, зная, что это возымеет эффект. Раввин приступил, а Голем приблизился к Яношу.
- Не бойся, рабби сделает свое дело и вода станет прежней. А люди забудут. Им свойственно забывать все вещи, которые имели значение. Так они забыли, зачем я нужен, и никто на земле не знает ответы. А ты, маг? Ты сможешь найти ответ? К утру пьяные горожане озвереют и начнутся беспорядки похлеще вчерашних. Тебя обвинят в колдовстве и сожгут, если я не выведу из Праги. Ты отплатишь мне ответами на мои вопросы, маг?