- Вот мы и дома! – восклицает Эрис, открывая входную дверь настежь и отталкивая недоумевающего Энрике подальше от прохода. Следом за богиней, кряхтя и чертыхаясь, вваливается грузчик из магазина «Веселый Порки» (и это не грузинский секс-шоп), а на спине у него огромная коробка ростом с самого грузчика – на упаковке разные картинки и надпись «Тони Старк». Богиня улыбается и хлопает в ладоши, повар выдыхает с облегчением, а грузчик – от собственной никчемности.
А потом повар снова выдыхает с облегчением и его можно понять: тяжкие времена наступили в этом доме – древнегреческая богиня Эрида, которой нефиг делать разжечь войну между людишками, горевала по причине внезапной пропажи своего сожителя и спутника воинской жизни. Когда три дня назад у Энрике был день рождения – Дискордия зашла в кухню, дала ему чек на пару тыщ Аресовских долларов, бросила сухое «Поздравляю», а потом забрала бутыль виски и ушла в спальню.
Разносчик газет метал рулоны печатных каракулей за четыреста метров от входной двери, ведь в последнюю встречу с Эридой он лишился клока волос и гордости. Соседки не высовывались из домов с десяти утра и восьми вечера – богиня выгуливала Орфа без поводка и бормотала себе под нос что-то вроде «Смотри сам, дома жрать нечего». Куда-то подевались бомжи с соседней свалки, после чего оказалось, что для Конроев-Холиваров самое время перекопать огород.
- Мисс Холивар, - взмолился грузчик, - я могу быть свободен?
Жалкий раб, тебе повезло, что мы не в Риме.
- Энрике, подари Добби носок, - спохватилась Эрида и распорядилась насчет щедрых чаевых. Сегодня она была в приподнятом настроении и…наконец-то. Она всегда знала, что у мужиков традиция такая: соблазнить и в кусты, но чтоб бесстрашный и сумасшедший бог войны струсил и сбежал – это уже нонсенс. Дискордия горевала. Волновалась. Обошла все бары и клубы с женским стриптизом. Подглядывала в окна местных борделей. Опросила бомжей, мол, не затесался ли, часом, в их доблестные ряды новый моложавый боец?
Потом обиделась. Хотела пойти убивать проституток, но Энрике просил не лишать его последней надежды на отношения с женщинами, и пришлось уступить. Совсем размякла, совсем старуха стала, с грустью думала Эрида и нашла еще одну причину, по которой Арес под шумок бросил ее в одиночестве. Расстроилась. Потом снова обиделась. Потом разозлилась и понеслось.
- Госпожа, к вам пришла миссис Одлвуман поговорить о господе боге нашем Иисусе Христе, - чуть позже раздался голос Энрике со стороны коридора. Эрида, жарившая блины, не хотела, чтобы тесто подгорело – поэтому взяла сковородку с блином с собой, вспомнила, за что еще она не любит жителей соседних районов, напялила на лицо устрашающую ухмылку и вышла на порог.
- Вы верите…, - начала миссис Олдвуман.
- Да бросьте. Думаете, маленький говнюк вас любит после того, как вы распяли его на кресте? Че, правда?
Уходя, миссис Олдвуман крестилась и спотыкалась. Эрида махала ей на прощание сковородой и улыбалась, просила не забывать, писать письма и слать подарки. Можно только слать подарки. Орф, радостно виляя хвостом, сожрал сбежавший в траву блин, Энрике звал богиню и искал огнетушитель. Эрида зашла в дом, остановившись возле коробки с Железным Человеком – сглотнула слюну и любовно погладила три слоя картона ладонью.
Очень жаль, конечно, что Арес не увидит свою спальню после свежего ремонта. А еще сегодня Дискордия сменила постельное белье – теперь оно черное, как сердце Марса, и нереальное, как его же совесть. А еще там появился дартс. Огромный, чтобы поместилась фотография бога войны – по утрам, бывало, богиня раздора упражнялась в меткости и, судя по результатам, не будет у Ареса больше детей.
- А сколько мы уже на кухне, Энрике? – с задором воскликнула Дискордия.
- Два часа!
- А сколько у нас блинов?
- Ни одного!
- Да как ты мог так со мной поступить?! – вскричала богиня, схватила сковородку и принялась лупить ею тесто, чашки, ложки, тарелки, стол, стулья и, конечно же, пол – куда без него, вечно лезет под руку со своим ламинатом.
Повар поспешил ретироваться с кухни, ведь наступил тот момент, когда во всем виноват Марс – вот только бог войны свалил, как всё пошло к чертям: мир рушится, блины подгорают, Эрида горюет и невыносимо скучает, а еще проклинает и грозится убить всё живое. Умный повар знал, что когда она расправится с третьим за эту неделю сервизом – синдром Халка заставит ее переключиться на объекты воодушевленные, а он уже был в этом месяце в травматологическом отделении дважды и возвращаться ему туда не хотелось. Запершись в своей спальне, латиноамериканец хорошо слышал злобные вопли и страшные проклятия, которые чередовались со звоном падающих осколков и грохота от ударов сковороды.
Богиня с ней очень подружилась в эти дни, знаете ли.

Никогда бы не подумала, что скучать еще сильнее она будет в тот момент, когда снова окажется рядом с богом войны. Это было не просто привычкой или привязанностью: они шли вместе, рука об руку, сквозь тысячелетия, сначала принимая почитание и даря свою благосклонность, затем сгнивая заживо в забытье. Эрида всегда находилась при Аресе, она была его тенью, следуя по пятам и умывая лицо кровью павших воинов, была его отражением, возбужденно улыбаясь ему из вражеского лагеря. Он никогда не оставлял ее надолго в одиночестве и, даже если бы они не разделили ложе в угрюмой Каменногорской глубинке, эту потерю она ощутила очень резко, это опустошало, приводило в ярость и заставляло выть волком от вынужденного бессилия. И, будь она Афродитой какой-нибудь, сейчас могла бы даже всхлипнуть.
Но бог войны отделался легким ударом сковородкой. Эрис его, конечно же, узнала. Она учуяла его еще за несколько метров до того, как он оказался прямиком у входной двери – столько тысяч лет вместе, тут уж не спутаешь ни с кем другим. Просто должен знать. Должен понимать, каково ей было тут, без него, не знающей, не ведающей о том, куда пропал, кто с ним рядом, цел ли, здоров ли?
Она крепко сжимала пальцами ткань, обхватывающую его тело – его несколько иное тело, и глаза раскосые, узкие – неужто кроме как на американизированного филиппинца сил не нашлось? Держала его, так сказать, в своих руках, прижимаясь головой к груди – так было всегда, она должна находиться рядом, она следует за ним в любую точку на карте мира и неважно: на поле брани в Корее или в бордель двумя кварталами ниже от их дома в Лас-Вегасе.
- А я тебе завтрак сожгла, - прошептала Дискордия, уставившись в точку на стене. Такая интересная точка, господа, пища для ума и размышлений, не иначе.
От Ареса пахло…по-воински, скажем. То был запах победы или же возвращения домой, Эриде было плевать, главное – батька вернулся, Орф может больше не скулить по ночам у запертой двери спальни, а Энрике, кажись, сегодня обрадуется так, как никогда еще в жизни не радовался. Подумать только, и было б отчего – он почти месяц находился с одинокой расстроенной женщиной!
Но одинокая и расстроенная Дискордия – не совсем типичная женщина. Вместо слез и желания утешиться в лишь бы чьих, но мужских объятиях, она испытывала острую потребность, важную необходимость крушить и ломать, бить и убивать, истязать, пытать, расчленять и просто калечить. Коротать вечера, так сказать. Богиня подняла голову и тело подняла тоже, кстати, встав себе на носочки, обхватила родное незнакомое лицо и жадно расцеловала Ареса.
Я – Эрида, я утоплю вас в крови, так почему я захотела нежностей? Потому, что идите нахуй, вот почему. Потому, что не бросал ее никто, потому, что видно было, что потрепала его Фортуна нехило за эти несколько недель, а еще в спальне прохладно, обогреватель не справляется, все дела.
Богиня не задавала вопросов. Вообще. Она как отстранилась от Марса после поцелуев – так и не проронила не слова, только за руку схватила и потащила наверх, в первый попавшийся сан-узел. И было это хорошо, ведь слова на язык лезли только матерные, сказывалось отсутствие любимой сковородки в руке, а, чуяло ее сердце, отхватывать Аресу затрещин еще и отхватывать. Просто потому, что если бьет – значит, соскучилась.
Марс был, на удивление, слаб. Еще бы, ей ведь удалось протащить его по всей лестнице без видимого сопротивления! За один только факт, что позволил себе попасть Туда-Пока-Не-Скажу-Куда, он уже заслуживает хороших таких пиздюлей, но сейчас Эрис слишком радуется, чтобы перейти к рукоприкладству.
Затащила она бога войны в ванную, повернула краник горячей воды в душевой кабине, повернулась и коротко бросила:
- Раздевайся.
Не то что бы очень хотелось его впервые в жизни самой вот взять и выкупать, аки ребенка несмышленого, просто воинский запах был чересчур воинским даже для такой любительницы кровищи и потного амбре страха как Эрида. Не дождавшись от бога каких-либо действий, она решительно подошла ближе и сама принялась за дело. Стащила с него всю одежду и толкнула в сторону кабины – брызги сквозь приоткрытую дверь начали рассыпаться по стенам, по брошенной на полу одежде, чистым полотенцам и самой Дискордии.
- Никогда больше так не делай, - богиня прижала его к прохладному кафелю стены, - найду и сама убью. Понимаешь? Убью.

Представляя себе встречу с Аресом после столь долгой разлуки, Эрида видела перед глазами одну и ту же картину: вот он заходит в дом, вот она берет тесак, вот кишки Ареса на двери – кстати, у них теперь новая входная дверь. Не то что она была разочарована тем, что Марс…эээ…скажем, соскучился по ней в душевой кабинке, и соскучился дважды, несмотря на то, что был вполне себе обессилен, но руки всё еще чесались выдать ему парочку крепких пиздюлей. Но теперь уже и у нее не осталось сил.
Удерживаемая рукой, она и сама приникла к обнаженному богу – тяжело, порывисто дышала ему в ухо, сжимала пальцами короткие волосы его, щедро делилась теплом во внезапно остывшей без исчезнувшего горячего пара кабине. Соскучился он, конечно, по высшему разряду, тут уж никаких претензий и нарочно не придумаешь, размышляла себе тихонько Эрис, вытаскивая крохотные осколки из затылка и отшвыривая их в сторону.
- Ничего, - тихо произнесла богиня, сжимая пальцами его шею сзади, - мы приведем тебя в порядок.
Прежде, чем открыть дверь в спальню, Дискордия попросила Ареса закрыть глаза. Никаких сюрпризов – просто в целях безопасности сначала струя из перцового баллончика при открытии двери, а уж потом любование измененным интерьером.
В иные времена она бы Марса с ноги отправила в мир прекрасного неизведанного, но он у них сегодня ихбинбольной. По каковой причине, к слову, она всё еще так и не услышала. Но ничего. Еще много времени. В подвале еще остались оковы после встречи с одержимым Андрюшей – а Эрида из тех женщин, что умеют хранить свое добро! Добро вошло в комнату, баллончик-падла не среагировал, Дискордия огорченно вздохнула. Все эти шестеренки и примочки-ловушки нарываются!
- Можешь открывать, - великодушная богиня слово молвила и отошла на пару шагов. Скучашки скучашками, а хорошие затрещины еще никто не отменял.
Сама богиня уже привыкла. Она и не вспомнит сейчас, какого цвета были те обои и сколько рожиц Спанч-Боба было на любимом одеяле бога войны, но после проведенного ремонта стены были выкрашены в пафосный черный металлик, испещренный серебристыми извилистыми линиями, а вот постельное белье было сплошь черным. И шелковым. Над кроватью покоились старинные зловещие канделябры, а с одной из стен на богов смотрела огромная мишень для дартса – хочешь, метай дротики, любовь моя, хочешь, копья.
А еще ковер. Огромный, мать его, до пиздеца пушистый ковер, на котором они каждую ночь могут…пусть будет, играть в города. И Марс будет выигрывать и выигрывать, а Дискордия громко умолять сыграть еще – ведь она не любит проигрывать, да.
Он может считать это местью за все свои прегрешения – и пусть ему теперь с этим жить. А вот Эриде нравится, с тех пор, как она переехала сюда из своей привычной и удобной спальни – ей вечно мозолили глаза эти развешанные повсюду плакаты с самим собой в стиле «Арес стронг», а в первую неделю тоски и безысходности она лежала и плевала в потолок, безуспешно пытаясь попасть в левый глаз. Плакат на потолке был особенно наглым – его она первым и сорвала тогда.
А потом эти несколько недель одиночества, во время которых она всё же оставалась спать в своей новой опочивальне. Ремонт был сделан неделю назад, постельное белье (из черного в черный) она еще не меняла, так что теперь всё здесь – от подушек до пододеяльников – хранило ее запах. И пусть скажет теперь спасибо, что она пахнет получше него и умеет управляться со стиральной машиной. А ведь были времена, когда стояли бог войны и богиня раздора перед чудищем бело-сверкающим, чесали подбородки и резко били по нему ногами каждый раз, когда мигала одна из лампочек.
- Ниче так, да? – довольно резюмировала Эрида и, повернувшись к Аресу, добавила, - советую хорошенько подумать прежде, чем отвечать – я забрала с работы секиру и на данный момент я – самое сильное божество в этом доме.
После отпуска в России их отношения, конечно, малость изменились, и всё же, когда Арес пожаловался, что богиня пересолила омлет – получил ножом в колено. Потому, что ты можешь быть хоть тысячу раз прав, но какой в этом толк, если твоя женщина – маниакально-депрессивный древнегреческий Джек Риппер в юбке?

Жалкие потуги. Вот, что приходило на ум, пока Эрис наблюдала за передвижениями Марса по комнате и его попытками превратить роскошь, выстроенную почти ее собственными руками, в царский свинарник, что правил здесь бал месяцем ранее. Наблюдала, скрестив руки на груди и прислонившись к стене, и злорадно улыбалась. Арес дергал шторы, шторы из тяжеленной ткани, и шторы дергали его в ответ – в конце концов, богу войны пришлось уступить и капитулировать перед какими-то жалкими тряпками. Пожалуй, именно в таком свете богиня будет выставлять происходящее нынче зрелище через пару-тройку дней. И столетий тоже.
- Ну-ну, - снисходительно кивнула Дискордия, когда уставший Марс уселся на постели и принялся ей угрожать. Угрозы это хорошо. Угрозы – это их привычный стиль общения, а, значит, что бы там ни случилось в тяжкой жизни Ареса – он быстро реабилитируется. Не сказать, что богине раздора не нравились эти частые повторения в стиле «я ж тебя так любил, так любил» и «к черту войны – у нас есть обнимашки!», но чем скорее бог войны вернется в свое привычное состояние – тем лучше. В конце концов, она тоже хотела с ним кое о чем поговорить.
А насчет Януса…что ж, двуликий красавчик был крут, хотя бы потому, что мог без проблем открыть любую дверь. А еще он так очаровательно болтает, что слушать – не наслушаться. Но где ж, блять, Арес нашел такую дверь и такое помещение, что не смог оттуда телепортироваться? Ох и огребет же этот ваш Арес пиздюлей, ох и предстоит же ему серьезный разговор из тех, что в результате приводят к тяжелым физическим травмам. Пока Эрида с блаженным видом воображала все телесные наказания, которые постигнут ее бога в весьма близком будущем, тот был не промах: шустро доковылял до стены, которую Дискордия подпирала всем, что позволяло подпирать, облапал ее за лицо, а затем набрал наглости до самого края и принялся заигрывать, бессовестно используя в своей речи священный образ священной секиры.
- А тебе лишь бы засовывать, - фыркнула Дискордия и легко оттолкнула Марса, ткнув его ладонями в грудь. Она еще отомстит ему за эти внезапные сцены в душевой кабине – пожалуй, даже сегодня вечером. А потом ночью, и еще утром. Утром можно даже дважды – завтра на работе нужно быть не раньше двенадцати, и всего лишь провести совещание, одно из тех, после которых в штабе компании Ареса сокращается количество работников.
- Ляг, поспи, - посоветовала ему богиня, но когда это Арес слушался ее жалких женских советов? Слова ее могли показаться совсем не угрожающими, равно как и тон, в котором они были произнесены. Поэтому Эрис подумала, вклинила между своим и Аресовским телами длинную, стройную и чертовски, блять, красивую ногу (а спонсор нашей игры – божественная скромность!) и ненавязчивым ударом в живот отправила Марса баиньки, вот прямиком на новые шелковые простыни.
Чтобы Арес поскорее уснул, она уселась рядом, заботливо укрыла одеялом и нежно прижала его локтем к матрацу. Может, бог войны и не собирался сейчас поглядеть сон один-другой, но что есть – то есть. Очень некстати, к слову, зазвонил мобильный, встряхивая своим вибро-режимом прикроватный столик, а так как в выходной Эриде могли позвонить только с работы, и только по бесконечно важному поводу – хмурясь и испепеляя взглядом человека на том конце воображаемого, богиня раздора схватила мобильник, принимая вызов, и прижала его плечом к уху. И рявкнула:
- Мег Холивар!
- Мисс Холивар? Беда! – знать бы еще, чей это голос.
- Что случилось?
- Кабинет ваш затопило.., - шум, помехи, - …а потом Том и говорит…, - помехи, шум, - …просил вам передать…, - шум, помехи, - …и расхуярили ее…, - помехи, шум, - …очень извиняется. Когда вас ждать?
Честно говоря, Дискордия вот вообще ничего не поняла кроме того, что кто-то из их конторы имеет склонность к суициду, а потому уничтожает кабинеты начальства. Но Зевс с ним, с кабинетом, когда у нее тут под рукой беспомощный Марс ерзает.
- Через два часа и двадцать семь минут.
Сейчас кое-кто в этой комнате будет засыпать по ускоренной программе.

Отредактировано Eris (2014-11-19 22:42:01)

Она спокойно беседовала с мистером Беннеттом, пока маленькое орудие смерти ее последних нервных клеток летало перед самым носом, пуляло по щекам миниатюрными кругляшами, а в это время бог войны управлял им с помощью дистанционного пульта, рассиживаясь в своем царском кресле (на спинке которого маркером было написано «я мудак и горжусь этим») и по-хамски требовал ключи от машины.
От – на минуточку – того охуенного черного Хаммера, стоящего на самом лучшем месте охраняемой парковки, в жизни никогда голубями не обосранного Хаммера, от ее, Эриды, солнышка и гордости – Хаммера? О, дед мой Хаос, ей проще было плюнуть в лицо нынешнему Папе Римскому, чем расстаться с ключами и вручить их Марсу. Так что она достала из заднего кармана кожаных штанов ключи от рабочего автомобиля и швырнула их Аресу в руки. Ловкость и хватка у бога войны умерли, едва только зародились, так что с таким же успехом она могла бы бросить ключи в стену – и те всё равно бы шмякнулись в офисное мусорное ведро, а бог полез бы их искать. Вот почти как сейчас.
- Купи мне шаверму, - шепотом попросила она, прикрывая ладонью динамик мобильного – на том конце провода мистер Беннетт восхищался умением мистера Конроя вести дела. И ногами его личной помощницы, но об этом директору компании знать вовсе не обязательно.

- А потом она зажала ему место на бревне – он замерз и утонул. Вообще, глупая ситуация вышла – эта баба ему просто разок дала, и как с катушек парень съехал. Я б на его месте ее сбросил и сам вылез.
На самом деле Эрида просто попросила Тома рассказать, что случилось в кабинете, что теперь подошвы ее ботфортов издают мелодичное хлюп-хлюп, и откуда в стене ее офиса охрененная дыра? Слово за слово, богиня сказала «это катастрофа», а потом Томми начал пересказывать сюжет «Титаника». Как будто это могло помочь ему удержаться на рабочем месте после того, как они с ребятами сделают здесь «всё как было и, блять, не ебет».
Бесчисленное количество документов, половина которых вообще-то должна находиться в кабинете мистера Конроя, была на скорую руку упакована и вынесена в коридор. Увидев этот произвол, богиня раздора громко и грязно выругалась, попросила подчиненных не расходиться, быстренько сбегала в каморку, и через две минуты вернулась с секирой. Подумала еще немного, отложила секиру и принялась раздавать указания во все стороны – поднялся шум, гам, все метались, носились с документами из одного кабинета в другой, пока, в конце концов, богиня не положила этому конец. Решено было отправить бумажки в то место, где им, эээ, и место. И не в офисный сортир, а в кабинет нового старого начальника. Обновился босс – обновился и кабинет, как говорится.
- Том, - вкрадчиво поинтересовалась Эрида, - у тебя есть родственники, которые будут тебя искать?
- Мы с ребятами всё сделаем, мисс Холивар, - смутился Том, - завтра будет как новенький. Ну, или послезавтра. Даю вам слово, мисс Холивар. А если не выполню – отдам еще и почку. Мисс Холивар, злость вам не к лицу, положите секиру, пожалуйста…

Эрида закатила глаза. Тяжко вздохнула, потом подняла руку и сбросила с щеки кусочек мозга соседа. Снова вздохнула и вытерла с другой щеки кровавую кляксу.
- Это была моя любимая блузка, - как-то недобро произнесла богиня, сверля Марса злобным взглядом, - а это, - кивок на еще теплый труп слева от себя, - был наш лучший начальник отдела сбыта.
Массовые жертвоприношения в честь себя – это, конечно, хорошо, но только если жертвы не являлись вышколенными до совершенства работниками, которых Эрида подбирала самолично, истратив множество времени на бесконечные собеседования и просмотры списка заслуг и подвигов. Время, которое она могла потратить на куда более интересные вещи, к примеру, на пожрать или бухать. Дискордия встала со своего стула и собиралась было уйти с гордо поднятой головой, но поднятая голова уткнулась в подбородок наемника, моментально преградившего ей путь, сжимая в руках дробовик.
- Босс велел не выпускать вас сразу в люди, - деловито произнес амбал.
- Босс велел не выпускать вас сразу в люди, - перекривляя, повторила за ним богиня, а потом резко выбросила руку вверх и вырвала амбалу кадык. Почто умничаешь, коли видишь – маменька зла и грустна до неприличия? Дискордия переступила через упавшего амбала и прошествовала в кабинет Ареса, в который тот непременно припрется, когда похвалит свою армию дробовиков.
И тот приперся. 
- Возьму секиру и снесу тебе голову, - ответила таким тоном, что в этой фразе явно не хватало слова «разумеется», - но сперва ты наберешь в компанию новый штат глав отделов и разгребешь тот срач, что устроил.
Настало время поработать и богу войны – нечего одной Эриде вкалывать, как ниггерской потаскухе, и следить, чтобы их исполинская контора не развалилась в первые часы понедельника, после бурно проведенных выходных. А пока Марс будет пахать аки раб…
- Я на два дня оккупирую этот кабинет, - это не вопрос, не просьба и даже не предложение. Это настолько сухая констатация факта, что суше только Памперсы, - в моем делают ремонт. Ты можешь пойти поработать или наложить на себя руки – мне подойдет любой вариант.
А поскольку ее гневной речи мешал флиртующий с носом игрушечный вертолет – пришлось схватить его за хвост и положить на стол. Несколько раз.