Время действия: 2006 год и к настоящему времени.
Участники: Таурт, Самиаза.
Место событий: Нью-Йорк.
Описание: новое слово в дьявольских сделках: счастье короткой смертной жизни в обмен на бессмертное божественное существование. Все добровольно, никакого принуждения, только обман.
[AVA]http://3.firepic.org/3/images/2014-11/05/zyzbuxri43ts.jpg[/AVA]
(2006) реквием по божественной мечте или personal Jesus
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12014-11-05 10:18:06
- someone who cares
- Зарегистрирован: 2014-10-11
- Приглашений: 0
- Сообщений: 11
- Уважение: +11
- Позитив: +16
- Провел на форуме:
11 часов 59 минут - Последний визит:
2015-01-15 08:30:32
Поделиться22014-11-05 14:45:20
- слонышко
- Зарегистрирован: 2014-07-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 95
- Уважение: +53
- Позитив: +34
- Провел на форуме:
1 день 14 часов - Последний визит:
2017-10-20 19:37:15
Все утро Алиса и Таурт гоняли по дому «кисю». Глаза «киси» лезли из орбит, а сама она носилась по стенам по и головам своих преследовательниц, несколько раз пыталась пробить кирпичную кладку, и вообще выглядела очень несчастной. Оставалось только порадоваться, что Баст не видит подобного богохульства. Зато малышка смеялась, хлопала ручками и с уютным топотом бегала то за несчастным животным, то за мамой. Она смеялась, а ничего большего было не нужно.
За окном послышался резкий гудок такси, богиня подхватила девочку на руки и поцеловала в пухлую щеку.
– Бибика приехала, – улыбнувшись, объяснила она. – Сейчас мы сядем в самолет и ууух! – полетим в большой город Нью-Йорк.
– Уух! – повторила Алиса, обнимая маму за шею.
Ощущение счастья, которое богиня испытала, впервые взяв грязного, исхудавшего и голодного младенца на руки, никак не желало проходить, и Таурт казалось, что еще немного – и ее разорвет этим светлым и радостным чувством. Впервые за всю жизнь она жила по-настоящему, найдя в чужом ребенке свое продолжение. Казалось, что до появления Алисы ничего не было, а, значит, и после ничего не будет. Однако в последние недели чувство счастья было изрядно подпорчено тревогой, просыпающейся в новоиспеченной матери каждый раз, когда она замечала что-то новое в своей приемной дочери. Девочка росла стремительно, как на дрожжах, и голову Таурт все чаще посещала холодная, болезненная мысль: «Люди живут быстрее». Вскоре эта, казалось бы, простая мысль, завладела богиней полностью и уже не отпускала, начисто лишив ее покоя.
И Таурт решилась, сделала свой выбор в пользу ребенка и собственного душевного благополучия. Она знала того, кто поможет ей отречься от всего, забыть прошлое и стать одной из миллиардов, а не полузабытым древним божеством. Она так хотела. Теперь было ради кого.
Нью-Йорк встретил мать с дочерью мерным гулом, воем сирен и шумом тысяч голосов, смешавшихся в один единственный. У этого города был особенный голос, отличающий его от всех других американских городков. И именно поэтому задерживаться здесь дольше необходимого Таурт не собиралась. Желтое такси с водителем-индусом доставило женщин к высокому, пронизывающему небо зданию. Таурт поудобнее взяла задремавшую Алису и вошла внутрь. На входе ее встретил нервный администратор, которому почему-то интересно стало, кто они такие, что им нужно и зачем пришли.
– А мы к папе на работу, – богиня быстро захлопала ресницами, и, как бы в доказательство своих намерений, сунула Алису едва ли не под самый нос мужчине. Нервный администратор решил, что так и надо. По внушению у Таурт всегда была твердая пятерка.
– Не ждал, да? – светящаяся счастьем Таурт впорхнула в кабинет Самиазы. Вопрос был чисто формальный: она точно знала, что ее здесь никто не ждал и даже предупрежден не был. – Как каирский снег на голову?
Всю жизнь Таурт путалась со всякими моральными уродами и отморозками, от которых ничего хорошего ожидать не следовало. Конечно, мало кто мог соперничать во всех этих качествах с ее бывшим мужем, но падший ангел был очень близок к таким высотам уродства и отмороженности. Чаще всего подобные связи приносили только разочарование и очередную порцию яда в и без того отвратительный характер богини, но в одном из ста случаев они были действительно полезны. Как, сейчас, например.
Алиса, которую укачало в машине, тихо посапывала во сне, богиня осторожно положила ее на стол. Подошла к любовнику, зарылась пальцами в его волосы, притягивая к себе, вдохнула знакомый запах, прикоснулась губами к шее и совсем тихо, чтобы не разбудить девочку, прошептала:
– Скучала по тебе.
Формальности были соблюдены, надо было сразу дать понять, что она сюда по делу пришла, а не всякие сю-сю разводить.
– Я хочу стать смертной, – сразу заявила она. – Ты поможешь?
Не вопрос – скорее утверждение и, как подтекст, - обещание инсталляции «Женщина-Геракл, разрывающая мозг льву» в случае попыток сопротивляться.
– Если угодно, можешь назвать это сделкой с дьяволом, - по лбу пошли морщины, и женщина с меньшей уверенностью добавила. – Это ведь у вас так называется?
Поделиться32014-11-09 20:45:50
- someone who cares
- Зарегистрирован: 2014-10-11
- Приглашений: 0
- Сообщений: 11
- Уважение: +11
- Позитив: +16
- Провел на форуме:
11 часов 59 минут - Последний визит:
2015-01-15 08:30:32
У Самиазы нечасто бывали гости, о которых он не был осведомлен заранее. Появление Таурт разбавило атмосферу предсказуемости и стало приятным удивлением для нефилима. Отчего-то богиня решила навестить его не одна, и стол пополнился еще одним предметом. К счастью, пока еще мирно дремлющем. Вопросы однако колдун решил приберечь. Поднялся из-за стола, делая шаг навстречу старой знакомой.
- Не ждал, но надеялся, - откликнулся нефилим - учитывая характер их нечастных и недолгих встреч. Провел пальцами по щеке Таурт, не без удовольствия любуясь ее точеной красотой.
Ни поинтересоваться целью ее визита, ни спросить, что за ребенка и зачем она принесла, он не успел. Богиня его опередила, без запинки и на едином дыхании озвучив причины, что привели ее к падшему ангелу. Взгляд Самиазы стал серьезным.
Любая богиня в первую очередь остается женщиной, но что толкает ее фактически на самоубийство?
Несколько мгновений он смотрел в глаза богини, черные, непроницаемые. На дне зрачков таилась непоколебимая решимость. Если он ей откажет, она пойдет дальше, пока не найдет искомое. В этом была вся Таурт. По-видимому, падший нефилим стал отправной точкой ее непростого пути – богиня была настроена решительно, но в ее взгляде, в ее жестах и словах еще не сквозило то злое отчаяние, что множится с каждой неудачей.
- Я слышал, что иногда богам становятся скучно, - невозмутимо заговорил нефилим. Снял очки, положил на стол – подальше от спящего ребенка, - и долгое утомительное существование толкает их на неожиданные поступки.
И коль скоро речь шла о вполне конкретном, уместнее было назвать его опрометчивым, безумным или бестолковым, однако колдун не торопился изъявлять свои мысли вслух. Таурт все поймет и без слов. Удивительно сообразительная женщина. Догадалась же, к кому прийти за услугой. Или – если угодно – за сделкой, чтобы не тревожить божественную гордость.
- Некоторые даже доходили до самоубийства, - все так же бесстрастно продолжил колдун. С нарочитым недоумением качнул головой; пристально посмотрел на Таурт – мол, может ли она представить себе эдакий божественный моветон. Будто действительно говорил об абстрактных богах, а вовсе не о ее просьбе.
Нефилим ненадолго задержал взгляд на дремлющей на его столе девочке. Вот уж не думал он, что увидит олицетворение расхожей фразы «сдохнуть от счастья». Да еще и в исполнении древней богини. Нефилим не станет спорить или отговаривать Таурт от ее решения, признавая столь восхваляемое в этой стране право на свободу изъявления мысли. Правда, у людей под неустанным оком правящей системы оно было и останется иллюзорным, но вот боги, существа не обремененные ни человеческой моралью, ни ограничениями их закона, могли себе позволить развернуться во всю широту божественной души. Если таковая у них имелась – в том понимании, которое вкладывали в него люди.
Он улыбнулся – Таурт и своим мыслям.
- Через десять лет паства начнет тебя забывать, еще через несколько десятилетий их вера иссякнет, - будучи ближе к людям, чем к собственным собратьям, он и сам не чурался земных радостей, продолжая долгую традицию длиной в несколько тысячелетий, однако не припоминал, чтобы они сводили его в могилу.
Где-то глубоко внутри закостенелое равнодушие тысячелетнего существа боролось с мимолетной сентиментальностью. Нефилим вновь преодолел разделявшее их расстояние, заключая богиню в объятия:
– И где будешь ты? Дрожащей рукой принимать стакан воды от своих давно выросших детей?
Самиаза снова улыбнулся - без иронии, понимающе. Теперь он видел. Не наспех нарисованная перспектива семейного счастья привела к нему Таурт – глухое отчаяние бесконечно одинокого существа, отринувшего надежду на будущее, а заплатками мимолетной радости латающего зияющие дыры в своей душе.
С таким же успехом она могла бы попросить убить ее, здесь и сейчас. Это было бы милосерднее.
[AVA]http://3.firepic.org/3/images/2014-11/05/zyzbuxri43ts.jpg[/AVA]
Отредактировано Samyaza (2014-11-09 22:20:51)
Поделиться42014-11-15 19:54:56
- слонышко
- Зарегистрирован: 2014-07-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 95
- Уважение: +53
- Позитив: +34
- Провел на форуме:
1 день 14 часов - Последний визит:
2017-10-20 19:37:15
Таурт еще продолжала улыбаться, поддерживая статус бесконечно счастливой женщины, но взгляд стал острым и колючим. В эту минуту она ненавидела Самиазу всей душой, хотя обычно он бесил меньше всех остальных.
Богиня готовилась к самозащите, если угодно - к агрессивной атаке, которая, несомненно, только укрепила бы ее уверенность в выборе. Теперь защищаться было не от кого: оппонент не только не стал высмеивать или отговаривать ее, но и проявил столь трогательную заботу о трясущихся руках. Самиаза счел ее самоубийцей. Великолепно.
Богиня хрипло рассмеялась и прикрыла рот рукой в притворном ужасе.
- Неужто до самоубийства? Какое идиотическое безрассудство! Должно быть, они отвратительные игроки.
Когда богам становится скучно, Они начинают играть. Игра напоминала Таурт покер в закрытой темной комнате, где точный состав игроков неизвестен, каждый играет по своим правилам, в основную колоду подмешаны старшие арканы Таро, а где-то в углу кто-то бьет подсвечником морду хитрожопому крупье.
Игроком Таурт была посредственным, зато она прекрасно блефовала.
Да и расклад ей выпал середнячковый, зато в нем была карта мага.
Именно на колдуна Таурт и сделала основную ставку, решив идти ва-банк. Как говорится, все или ничего.
В поисках поддержки богиня посмотрела на Алису, и та, словно почувствовав ее взгляд, трогательно сжала кулачки. Это придало женщине сил. Когда она повернулась обратно, в ее взгляде читалась мрачная решительность пополам с обреченностью. Именно с такими лицами осужденные преступники шли на плаху, требуя у палача вершить свое черное дело как можно скорее.
-Я поняла, что ты хотел этим сказать. Спасибо за столь трогательную заботу о моих руках и воде. Это было чертовски мило.
Таурт прошлась по кабинету и остановилась возле панорамного окна.
За ним раскрывался целый мир. На небе не было видно ни одной звезды (такова уж плата за жизнь в цивилизованном мире), но их свет с лихвой возмещали огни миллионов окон, за которыми кипела чья-то жизнь. Богине вдруг показалось, что она действительно видит каждую из них: задремавших в патрульной машине полицейских, и мальчишку, старательно выписывающего на лобовом стекле слово "йух"; прыгающих через резиночку девочек, которые смеялись и что-то громко выкрикивали; отца, купающего годовалую дочь: "Ма-ама! принеси наши игрушки", и их мать, стоящую в дверном проходе с ворохом разноцветных игрушек.
Но не только стекло отделяло богиню от этого кипящего жизнью мира. Против ее желания прожить одну, короткую, трудную, человеческую, но зато настоящую жизнь, играли Сила, Вечность и Память. Блядская память, которая заботливо напоминала Таурт о том, насколько плачевно окончилась ее единственная попытка стать матерью.
Похоронив своего сына, она поклялась, что больше никогда, ни за что, ни к кому. Еще одного раза она попросту не переживет. Но прошли тысячелетия, и материнский инстинкт взял верх над здравым смыслом.
- Самоубийство, - продолжила развивать Таурт благодатную тему, - случаются не только от скуки. Бывает, что от интереса, от пьянства, от позора, на спор... Я видела, как мужчина взорвал себя ради бога, и видела, как другой перерезал себе горло во имя дьявола. А знал бы ты, скольких умельцев сняли с петлей на шее и членом в руке.
Таурт усмехнулась. Глупые нелепые смерти - это всегда так весело.
- Но в основном люди убивают себя, когда им больше не для чего жить. Боги, в основном, мало чем от них отличаются.
Богиня отвернулась от окна, от жизни, которой завидовала черной завистью, и выкрикнула:
- Только мне есть для кого жить. Я, черт бы тебя побрал, не самоубийца!
Дочка зашевелилась, и Таурт перешла на сбивчивый злой шепот.
- Даже силой всего гребаного египетского пантеона я не смогу подарить ей бессмертие. А если оставить "все как есть", то через жалких семь-восемь десятков лет в больничной палате меня будет ждать слепая уродливая старуха. Ждать и называть "мамочкой".
Таурт вздрогнула. То ли видение, то ли кошмарный сон, вернулись с ней с прежней ясностью. Богиня подошла к Самиазе, взяла его за руки, и уже спокойно, без всякой злости, прошептала:
- Дети не должны умирать раньше родителей. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо.
Страница: 1
