Время действия: 1571 год от рождества Христова
Участники: Царица Марфа Собакина (Афродита), князь Милославский (Азазель), Иван Грозный (Иван V), стрельцы (мужики в красном), кабзда (кабзда).
Место событий: Кремлевский дворец.
Описание: Вместо тысячи слов
[AVA]http://cs7010.vk.me/c620122/v620122713/1dba3/BIrPrz0hs3I.jpg[/AVA]
(1571 г.) vodka, balalaika, matroshka
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться12014-11-24 18:38:50
Поделиться22014-11-24 18:38:59
Сначала демон думал, что он все еще в Аду, что жалких остатков сил не хватило на то, чтобы выбраться. Послышалось зычное раскатистое «…мать…мать…мать»
– Россия, – с непонятной теплотой в голосе сказал Азазель.
Непризнанный поэт прибыл в первопрестольную в самый разгар народных гуляний. Народу на площади было видимо-невидимо. Звучание балалайки убивало слух, неподалеку ругались две торговки. Поэта сразу же признали. Вернее, узнали.
– Демон! – первой сообразила сгорбленная старушка и с невероятной для женщины столь преклонных годов скоростью засеменила прочь от Азазеля. Несколько особо впечатлительных особ поспешили последовать ее примеру, но остальной праздный люд, состоящий в основном из мрачных бородатых мужиков, придвинулся на шаг вперед.
Атмосфера становилась слегка напряженной. Именно с таким настроем люди в Европе сжигали ведьм.
Первым делом падший спрятал крылья, чтоб не нервировать православный народ. Смущенно улыбнулся, посмотрел в чистое, без единого облачка, небо.
– Пожалуй… – осторожно начал демон, отступая к стене, – я зайду попозже.
И скользнул сквозь стену, надеясь лишь на то, что не застрянет в ней, как мышь в загустевшем масле. Приятного мало, да и брат, когда, наконец, соизволит явиться, будет злорадствовать, что наверняка подпортит его благодать.
– Рафаил, хрен ты пернатый, где ж тебя черти носят?
Небеса оставались глухими к молитвам падшего. Впрочем, как и всегда.
Меньше, чем просто бегать, Азазель любил бегать от людей. Особенно – от вооруженных людей. Это было не только унизительно, но и ломало все представление мира в глазах демона. Паника, начавшаяся вне кремлевских стен, переметнулась по другую сторону едва ли не одновременно с демоном. Сил у Зазы оставалось не больше, чем у обычного человеческого ведьмака, так что не было особого выбора, кроме как драпать со всех ног, игнорируя наивные увещевания «Стой! А не то хуже будет!». Демон был уверен, что хуже будет как раз в том случае, если он остановится, прибавлял скорость и посылал всех к архангелу в жопу, веря если не в сиюминутное появление Рафаила, то хотя бы в то, что его гребаному святому брату хорошо икается на его гребаных святых небесах.
Стрельцов было больше, зато Азазель не выдыхался. Вверх по лестнице, на крышу, едва не поскользнувшись на обледеневшем карнизе и снова же вниз, через печную трубу. Какой-то мужик последовал за ним, но застрял, зацепившись пикой за каменную кладку и перекрыв путь всем остальным. Появление демона прошло под звучные матерки, эхом отражавшиеся от стен трубы. Сбил огонь с загоревшегося рукава, оглядел оторопевших кухонных девок, и, эффектности ради, расхохотался, приведя немую сцену в движение. Аплодисментами ему стал визг на десятки глоток. Попытка спрятаться под юбкой у дородной женщины в цветастом сарафане не увенчалась успехом, зато изрядно повеселила не только демона, но и побледневшего повара. В дверь яростно колотили, и несчастное дерево конвульсивно дергалось, грозя слететь с петель в любую секунду.
Бежать было некуда. Собрав все остатки сил, Азазель щелкнул пальцами и исчез в клубах едкого черного дыма, показав своим преследователям кукиш на прощание.
Как и ожидалось, далеко, например, во Францию, уйти ему не удалось. Помахав рукой, чтобы дым рассеялся, демон огляделся. Чьи-то покои. Никого. Исполинских размеров кровать с балдахином, множество персидских ковров и порицающие лики святых на стене. Азазель по привычке сплюнул и деловито направился к огромному гробоподобному сундуку. Критически рассмотрел роскошные, с претензией на изящество, но слегка поношенные манатки. На всякий случай отряхнул их, вылетела одинокая моль, мышиного помета, вопреки опасениям, не наблюдалось.
Зычное «эге-гей! лови чёрта» пронеслось по коридору, за ним с грохотом и звоном пронеслись стрельцы.
Выглянув в приоткрытую дверь и убедившись, что коридор пуст, Азазель неторопливо, с видом, как будто он имеет полное право здесь находиться, направился в противоположную сторону, осматривать местные достопримечательности. Например, ему очень хотелось увидеть царя. И ту толстуху из кухни. Она была очень…осязаемая. И мысли демона сами собой потекли в романтическом русле.
Впереди вновь раздался стрелецкий топот. Видимо, им просто по приколу было бегать по кольцевой. Азазель досадливо поморщился: задолбали. Когда у них уже завод кончится?
Ближайшая дверь приоткрылась, явив Азазелю любопытно-озадаченное личико, увенчанное расписным кокошником. Весьма кстати. Сделав шаг к девушке он притянул ее к себе, и быстро, чтобы она и пискнуть не успела, облапил и поцеловал ее, ощупав все необходимые выпуклости. Выпуклости впечатляли.
Стрельцы с одобрительным «гы» протопотали мимо.
– Сударыня! Вы спасли мне жизнь! Позвольте представиться, князь Милославский.
«Князь» изобразил полупоклон, терзаемый мыслью «По морде или все-таки в покои?»
[AVA]http://cs7010.vk.me/c620122/v620122713/1dba3/BIrPrz0hs3I.jpg[/AVA]
Поделиться32014-11-26 23:42:42
[AVA]http://savepic.su/4394992.jpg[/AVA]Олимп пустел и затихал сначала медленно, а потом вдруг сразу. Смолкли споры Ареса и Гермеса, исчез тонкий соленый аромат моря, последний раз с треском пронзила воздух стрела Артемиды и в какой-то момент остались только Афродита и Афина. Суровая и насупившаяся Афина занималась своими делами и предпочитала делать вид, что ничего не происходит, что все на своих местах и все хорошо. Афродите сначала стало просто очень скучно, даже звонкий смех и шутки Фалло, и заботливая Талло не спасали от смертной тоски. Потом стало грустно и захотелось побыть наедине со своими мыслями, Афродита отослала ор на Кипр, и попыталась привыкнуть к тишине и покою, которое теперь царило на Олимпе. Но грусть постепенно начала перерастать в отаяние, Афродита не находила себе места, готова была даже проводить больше времени с Афиной, но Афине это не понравилось. Тогда Афродита признала, что пришло время спуститься с небес на землю и начать совершенно новую жизнь. Она пустилась в увлекательное путешествие по всему миру, изучая его, привыкая. Искала себе приключения и любовников, наслаждалась любовью, которой ее окружали тот час, стоило ей только появиться где-либо. Раньше ей все это не казалось таким увлекательным, она редко выбиралась за пределы Греции, искренне считая, что в Греции самые красивые пляжи, самая ласковая морская вода, самый чистый воздух, самые красивые мужчины и самые страстные женщины. Но менять Олимп на Грецию показалось Афродите идеей не самой увлекательной. Напоследок навестив своих «дочерей» на Кипре, подпитав их веру в себя, и попрощавшись в Фалло и Талло, она отправилась во Францию.
Из Франции она отправилась в Германию, из Германии повинуясь внезапному порыву в Японию, а оттуда греться на Кубу. Афродита объездила практически весь мир, побывав в самых красивых городах и местечках, окружая встречавшихся ей людей заботой и любовью, заставляя их улыбаться и наслаждаться жизнью, наслаждаться друг другом. Свое путешествие она закончила в Венеции, найдя себе уютное местечко под заботливым крылом Венецианского посла. Марко красиво ухаживал и ладно говорил, он спрашивал разрешения, прежде чем поцеловать и осыпал ее комплиментами, словно лепестками нежных роз. Он рассказывал о тех местах, где бывал, о тех людях, которых встречал. У Марко была прекрасная улыбка, так похожая на улыбку Ареса, когда тот рассказывал о своих победах и громко напоминал о том, что он отец и защитник римского народа. С Марко было хорошо и просто, слишком просто. Афродите быстро стало скучно. Он был красив, умен и интересен, но недостаточно. Он был готов мир положить к ее ногам, если бы она попросила. Но Афродите не хотелось мира, ей хотелось бурных страстей и выяснений отношений, больших свершений в ее честь, хотелось чего-то такого, что даже она сама не понимала чего именно. В их отношениях все было слишком хорошо и гладко, и в конце концов Афродита собрала подаренные когда-то Гефестом драгоценности, прихватила с собой парочку безделушек подаренных Марко и отправилась на поиски приключений в такую близкую, но такую далекую Русь, о которой ей столько рассказывали в Венеции.
Марфа Васильевна Собакина появилась на свет в деревеньке под Коломной или нет. В семье Василия Степановича Собакина Большого или Малого, или ни того, ни другого. О ее семье при дворе не знали, о ней самой до смотра не вест никто слыхом не слыхивал, она появилась из ниоткуда. Но на смотре невест сначала уверенно была выбрана сначала из двух тысяч, а потом из двадцати четырех. Из двенадцати финалисток конкурса Следующая Царица Всея Руси ее выбрали не сразу, царь долго не мог определиться между ней и Евдокией Сабуровой. Но в конце концов решил, что Марфа и собой краше будет, и в приятностях тоже обходит конкурентку, да и ума не занимать. И хотя злые языки говаривали, что девка еще вчера за свиньями дерьмо убирала, да лаптями грязь месила, Иван Васильевич выбрал именно ее.
Марфа Васильевна Собакина была высокой, под стать самому царю и очень красивой. Переодевшись в годные для царской невесты платья и покрыв голову кокошником, Марфа сделалась еще красивее. Злые девки при дворе никак не могли понять что произошло, потому что Собакина со дня смотрин у царя стала будто стройнее и краше. Осанка у ней тут же появилась и задорный блеск в глазах, окаянная словно плыла, а не ходила по царским палатам. Ясное дело друзей у ней при дворе государевом не завелось. Оно и не удивительно, Афродита или как бы ее на Руси назвали Ефросинья, в компании тупых и завистливых людей никогда не нуждалась, ей и без них прекрасно жилось при дворе. Правда немного скучно, она даже начала было скучать по приемам у Марко. У Ивана Васильевича такой любви к приемам и празднествам не наблюдалось и собой он был не очень хорош, но Афродите пришелся по душе его живой и ясный взгляд, его суровое лицо, лицо настоящего мужчины. Внешне он ей чем-то напоминал Зевса, если того обрить и бороду длиннее отрастить. Вот только Зевса она не хотела, а на Ивана виды имела. Поэтому готова была потерпеть еще немного скуку и злобных девиц. В конце концов при большом желании она могла бы влюбить в себя и девиц. Но такового желания не наблюдалось.
День ничем не отличавшийся от других Афродита как обычно начала с наведения марафета и едва успела повязать кокошник, как за дверью послышался топот. Интересно, учитывая что никто из обитателей дворца ни за что без видимой причины не решился бы бегать и так шуметь. Афродита была заинтригованна и выглянула в коридор, как раз в тот момент, когда виновник шума и беспорядка объявился у ее двери. Она успела только открыт рот, как незнакомец вдруг прижал ее к себе и поцеловал. Пробегавшие мимо стрельцы радостно заулыбались, явно не осознав, кто и кого целует. Дабы не стать опознанной, и не выходить из образа чистой и невинной Марфы Васильевны, Афродита увлекла Милославского в свои палаты. И уже там как следует, влепила ему затрещину.
- Это за то, что щупаете невесту царскую, как кухарку какую-то. А еще князь! – Афродита поправила сползший набок кокошник, выпрямила спину и представилась, - Марфа Васильевна Собакина. Можно просто Марфа Васильевна.
Отредактировано Aphrodite (2014-11-26 23:45:39)