На лекцию согнали всех, до кого дотянулись. Строго говоря, предназначалась она для будущих Шампольонов и Карнарвонов, но их даже стопроцентная явка обеспечивала только грустные первые ряды. Для пустынного рьяный подход местного управленческого комитета был только на руку – совсем не пополнение знаний в головенках смертных было его целью, на которую он не поленился потратить несколько часов своего драгоценного божественного времени. А с появлением - вполне ожидаемым - родственников лекция обещала стать еще интереснее и грозила обрасти не менее интересными последствиями. При виде входящих в аудиторию Тота и Гора на лице песчаного не отразилось ничего, что могло бы выдать его истинные чувства к родному пантеону, которые за последние пару недель существенно окрепли и настойчиво просили выхода. Сет одарил обоих своей самой благосклонной и лучезарной улыбкой, будто и не было унизительного разговора, когда ему, лишенному сил, недвусмысленно показали на дверь.
Мысленно Сет развлекался, делая ставки, как скоро как минимум один из его божественных собратьев хлопнет дверью, и гадая, хватит ли тому выдержки и его соколиных мозгов не устраивать бойню во время лекции. Присутствие родственников никак не повлияло на канву повествования, но подтолкнуло песчаного добавить несколько подробностей. Из разряда тех, что несведущими людьми воспримутся шуткой, а иных, более просвещенных заставят скрипеть зубами. Сет рассказывал:  о рождении первых четырех богов-царей, об убийстве Осириса, о правлении Сета и последующей борьбе за египетский престол (включая интересные подробности 18+ и тонкости тактильного взаимоотношения наследника и его матери).
В словах Сутеха оживали старые легенды, и далекое позабытое прошлое вновь становилось явью. На три недолгих часа. Пустынный бог не отказывал себе в удовольствии время от времени подкреплять свои слова божественным убеждением – здесь и сейчас он творил новую паству. Разглядывая однообразные смуглые лица студентов, Сет улыбался – почти не тронутое грязью полотно, юные, горячие сердца, в которых так легко было бы зародить новую веру. Длань ислама по-прежнему широко простиралась над этими землями, но время вносило свои коррективы. В молодых умах вера уже не так крепка, как еще век тому назад. Лишь малая часть примет внушение Сета, и позволит в своих сердцах зародиться крохотной искре веры в старых в богов; заставит задаваться вопросами, искать другую, новую истину. По сравнению с былой верой это было крохами, но по ушедшему пустынный не вздыхал. Пускай и не мог не признать, что такой путь  – украдкой отщипывая по мизерному куску от паствы Аллаха – время от времени отзывался болезным тычком по его божественной гордости.
На заре восхождения мусульманства на престол религии Египта, уже побитого, раздавленного чужими богами и разменявшего не первого завоевателя, Сет со своими немногочисленными, но верными воинами – всеми, кого удалось собрать - сошелся в последней схватке с последователями Аллаха. Решающей для египтян и ничего не значащей для воинства Единого. Но прежде – была смерть. Ее несли некогда могущественные существа, и она укрывала Египет, привнося через гибель очищение от чужой скверны. Кровь захватчиков щедро оросила выжженные земли. В какой-то момент закралась подогреваемая горячкой сражения шалая радость, – а вдруг они вернут свои земли, вырежут муслимов всех до последнего и вернут. Смогут, удержат - если только не появится Единый. Но он появился, и сила его прошлась смертоносной косой по воинам Сета - могущественная, давящая, она не оставила от них даже праха. Тогда в шестом веке пустынный стойко принял смерть - закрыл глаза, чтобы открыть их спустя тысячу лет, когда сила Аллаха отпустила его из цепкого небытия. 
Не прерывая повествования, Сет неопределенно качнул головой.  Криво улыбнулся воспоминаниям – они ушли, оставив после себя запах сухого пустынного ветра и привкус ауры Единого.
- …образ Исиды с самого начала был противоречив. Невзирая на ее добродетель, она властная, амбициозная и, без сомнения, знает кому и когда дать… - пустынный улыбнулся и под прокатившийся по аудитории смешок отхлебнул из бумажного стакана уже остывший кофе, - отмашку на устранение неугодных. Сейчас ее бы назвали стервой. Если представить, что герои этой старой драмы имели человеческое воплощение, то образ Исиды раскрывается еще ярче. Интересно то, что после смерти своего супруга, она не призывает свергнуть нового царя узурпатора, потому что в случае свержения Сета власть перешла бы к единственному законному наследнику Осириса – Анубису, а на политическую арену вышла бы его мать, Нефтида. Исида делиться властью, разумеется, не желала, и для укрепления своей позиции обзавелась наследником – якобы сыном Осириса. И только после того, как она сумела убедить, что юный Гор – единственный и законный наследник своего отца, власть Сета ставится под сомнение, а в истории Египта начинается долгая и кровопролитная борьба за престол. О погибшем Осирисе и мести за него вспоминает разве что только Гор, которого Исида сделала послушным инструментом для исполнения своих желаний.
Взгляд песчаного мимолетно скользнул по верхним рядам аудитории, где наслаждались лекцией Тот и Гор. Пустынный ухмыльнулся и продолжил, рассказывая о последующем конфликте патриархального Гора с матриархальными правителями. О ритуале – празднике Сед – в котором он нашел свое отражение. И, конечно же, не забыл упомянуть ни о красочных сражениях между последователями Гора и Сета, ни о воскрешении Осириса и торжественном наделении его сына символами власти: двумя скипетрами, в которые включены гениталии его врага, ни о «победном» инцесте Гора со своей матерью в знак окончания ее влияния на теперь уже царя Обеих земель.
Лекция завершилась коротким обзором будущей исследовательской экспедиции Сета и личным его пожеланием увидеть инициативных и преданных своего делу из числа присутствующих в ее составе. Как только студенты потянулись из аудитории, Сет, не задерживаясь, двинулся следом за человеческим потоком.  Веселье только начиналось.[AVA]http://2.firepic.org/2/images/2014-06/22/hk2aip1hf0jo.jpg[/AVA]

Легкая вибрация аудитории приятно проходила свозь внутренности. Конечно же, часть студентов была здесь абсолютно рандомно - заботливо отловлена по коридорам, курилкам и даже туалетам, - а также любезно сдернута с других лекций к вящей радости сдернутых.  И все же они внимали. Кто-то с большим интересом, кто-то с меньшим, но Тот не мог не заметить этот древний, почти античный блеск в глазах - отражение многовековой истории человечества в каждом смертном. Он был стар, как первые отсветы солнца на радужке человека,  его так просто разжечь в детях, повторяющих цепочку эволюции в рекордные сроки. Он с новой, более осмысленной силой разгорается в ранней зрелости, когда снова приходит время искать себя и для этого требуется совсем чуть-чуть магии, чтобы победить Смерть в начале пути стремлением к Жизни.
Из Красногривого вышел хороший краснобай для юных умов - повествование стройно вливалось в уши, не игнорируя потребность студентов в откровенности, в какой-то ее разновидности. Среди мусульман это было вдвойне актуально, что уж скрывать. Тота это забавляло. Выбранная Сетом тема только подтвердило догадку Ибиса о том, что тот был в курсе, кто сегодня посетит лекцию. Вот только на Тота он не расчитывал. Что очень зря.
Тот то и дело посматривал на Гора, попутно визуализируя картины былого величия пантеона в золоте и ляпис-лазури. Сначала племянничек демонстрировал просто-таки чудеса смещенной активности: весь гнев Гора уходил на активное поддержание роли привычного смертного альтер-эго.  Ибис даже не пытался его унять или пнуть под столом, продолжая мониторить нисходящие к оратору столы, ломящиеся от студентов. Пара слабых, белесых ниточек робкой веры висели в воздухе, словно паутинка, тянувшись к двум барышням готического вида, обвешанных серебром, анкхами и заклепками. Две забитые девочки, так и не нашедшие своего места на чужбине, добровольные изгои. Европейцы? Скорее всего. Может, дети работников посольства, а может - на перекладных в места, куда более отдаленные. С галерки Тот не мог выделить никаких специфичных признаков - слишком далеко, да и обе барышни сидели, естественно, к нему спиной, и было видно только неровно крашенные в  черный волосы и тугие, вычурные корсеты.
Но Сет был бы не Сет, если бы, не увидев реакции, не начал давить больнее. Ибис почувствовал это по крепкой хватке неожиданно возникшей на запястье - будто сокол когтями схватил и зловещему шепоту.
- Иногда, чтобы выиграть суд, нужно дать обвинителю выставить себя идиотом. Присяжные практически никогда не бывают на стороне нападающего, - спокойно ответил Ибис племяннику, аккуратно отцепляя от себя.
Однако, это не особо помогало - они дошли до самой интересной по мнению Сета и студентов части - пикантной. Той самой, что для воина обычно невыносима: будуарные подвиги возвеличиваются, а вот провалы - хоронятся пуще всех других секретов. Теперь уже Тот схватил племянника за запястье, но этим не ограничился. Маленький ручеек силы, прикосновение дара. Ибис редко использовал неестественное убеждение на сородичах да и вообще богах - это было чревато, но иногда, как сейчас, просто необходимо. Ни к чему им столько жертв посреди Каира.
"Вот тебе и попользовался даром..."
- Ты в праве, но не во времени его осуществления.
Гнев Гора манипуляции Ибиса не утихомирили, однако, удержали от действий, и на том спасибо. Лекция закончилась без эксцессов, и толпа постепенно начала растекаться в открытые двери, а это значит, что было пора выныривать из своих размышлений и подбираться. С этого момента главное было - ничего не упустить, а лучше - быть дважды впереди.
- Ты даже не попробовал назваться Индианой Джонсом, я удивлен, - Тот лучезарно улыбнулся Красногривому, тоже поднимаясь со скамьи вслед за Гором и нависая у того над плечом, по привычке уже кладя ладонь между лопаток, чтобы подтолкнуть слегка ясного сокола к проходу. Конечно же, попытка взять противника в "клещи" в одиночку прилагалась. - Давно не виделись, Сет. У смертных, однако, интересные источники встречаются. Даже зная нас лично, они не писали такого. Поделишься ссылочкой на автора? Нам с Гором интересно.
Часть рассказаного и вправду была ложью - игрой на нервах Гора, - но все-таки игрой небезынтересной. Да и надо было ему как-то рассеять внимание потенциальных противников. Если Тот и планировал сегодня дуэль, то только словесную, потому что отходить на бэкгранд он тоже не собирался.